Наталья Галина - «Времена были нескучные!..» 1 том

– Вот мерзавец! А что же Ваши отец и муж?

– Да ничего. Я рассказала, но они о нём такого высокого мнения, что пытаются меня убедить в том, что это «мои фантазии, мне показалось, я неправильно поняла, у него ко мне исключительно отцовские чувства».

– А Вы? Вы дали ему понять, что он наглец?

– Не просто дала понять, я даже посмела дать ему пощёчину.

– И что же он? Мне кажется, что этот человек такого не прощает.

– Вы правы, полковник. Не прощает. Он намекнул мне на то, что если я не изменю своего поведения, то он, используя свои связи, сделает так, что моего мужа отправят туда, где я не то, что развлечься, помыться-то смогу только летом в местном озерце, а зимой не выйду из дома, потому что замело дверь. Потом мой муж неожиданно погибнет, как герой, разумеется. А меня местная шантрапа пустит по кругу. Честь не в счет. Жизнь бы сохранить.

– Какая пакость! Я человек военный, много в этой жизни повидал, но такое я даже представить не могу. Как же это подло и низко: угрожать хрупкой женщине, тем более дочери своего друга.

– Гольдберг тоже думает, что я хрупкая, слабая несмышленая женщина, которая себе не представляет жизни без шикарных платьев, балов и пудры, но я не такая. Он очень ошибается на мой счёт. У меня есть план, и Вы мне в этом поможете. Я убегу вместе с Вами, полковник.

– ???!!!

– Я понимаю, Вы не ожидали. Не бойтесь, я не буду Вам обузой. И поймите, Вы мне симпатичны, я даже ловлю себя на мысли о том, что у нас могли бы получиться красивые дети, – с шутливой улыбкой сказала Ульрика, – Вы не против?

– Не против побега или не против детей? – лукаво в ответ улыбнулся Загряжский.

– Ха-ха! Вы ещё и шутник. И того, и другого.

– Вы знаете, какое совпадение, я тоже ловлю себя на той же мысли.

Парамон Синица, получив от полковника карт-бланш, решил действовать незамедлительно. Первое, что необходимо было сделать, это переодеться, его военный мундир был слишком заметен в небольшом городе Дерпте. На местной барахолке он подобрал штаны, похожую на крестьянскую свободную рубаху, картуз. Обувь решил не брать, так как его образ предполагал принадлежность к низам, а те летом обувь не носили. А образ был, собственно, близок подпоручику: это его прошлая жизнь в плену. Вдруг вспомнилось детство, лица родителей, любимые запахи… Комок подступил к горлу, предательски дёрнулись веки. Вспоминать не хотелось, но не вспоминать было невозможно. Только память, единственное, что объединяло его с семьей, что давало силы жить. Парамон выбрал путь военного, как отец, а это, значит, в память о нём надо служить честно и с полной отдачей, надо сделать то, что не успел отец. Ещё, не мешало бы жениться, годы идут, а он всё бобылем живет. Всё так, да не послал пока Господь половинку. Подпоручик еще минуту постоял, потом тряхнул головой, совсем как Фрегат, верный друг, верой и правдой служивший своему хозяину всю свою пёсью жизнь, и сам тепло улыбнулся этому сравнению.

Надо было действовать. Задание было непростое, так как дело надо было иметь с женщиной, а это всегда непредсказуемо и, зачастую, совершенно нелогично. У женщин, как известно, сильно развита интуиция, какое-то шестое чувство. Представительницу этого «слабого пола» невозможно просчитать, а она легко, на уровне чувств, может сначала заподозрить, а потом и разгадать собеседника. Парамон хотел было разработать сценарий действий, но потом решил, что это бесполезно. В конце концов, сначала надо добраться до означенной особы, а там видно будет.

Добраться было непросто. Необходимо было её разыскать. Город хоть и небольшой, но вариантов поиска было много. Ольга могла остановиться в апартаментах, тогда ему это было бы на руку, а могла, вероятнее всего, учитывая её связи, гостить в доме у кого-то из местной знати. Если она в апартаментах, то подобраться к ней будет проще, если же проживает у кого-то, сложнее. Но ничего невозможного нет.

Доходный дом с апартаментами принадлежал человеку, широко известному в городе, самому генерал-губернатору Овчинникову. Когда-то его построил немецкий купец Корф, наивно думая, что этот доходный дом будет приносить прибыль, но будучи иноземцем, Корф не учёл местных особенностей. Законопослушный немец отказался платить мзду лично генерал-губернатору. В результате дом был у него отнят, а суд, в который он обратился, по понятным причинам ничего решать не стал. Оскорбленный немец уехал домой и пообещал больше в эту варварскую страну не возвращаться. С тех пор доходный дом с красивым названием «Карл Великий» получил в городе прозвище «Корфова задница». Именно в «Корфову задницу» и отправился Парамон.

Здание доходного дома стояло на центральной улице города и резко отличалось от остальных строений. Оно было выше, покрыто ярко-красной черепичной крышей, окрашено в позитивно зелёный цвет. Каждая деталь фасада была продумана до мелочей, всё радовало глаз и создавало романтическое настроение. «Могла ли здесь остановиться такая женщина, как Ольга?» – подумал подпоручик. Если бы он знал её хорошо, то сразу определил бы это. Но он её совсем не знал, а поэтому придётся действовать вслепую. Подойдя к подъезду, Парамон натянул картуз, откашлялся, принял нерешительный вид и вошёл. Человек за конторкой поднял глаза, увидел вошедшего, который явно не подходил к числу потенциальных клиентов, нахмурился и собрался уже выгнать попрошайку, как тот заговорил:

– Уважаемый! Простите за вторжение, я не задержу Ваше внимание надолго.

– Чего тебе нужно? – удивился портье. Для попрошайки этот слишком складно говорит.

– Видите ли, я служу одному господину, который очень сильно влюблён. Его возлюбленная великолепная женщина, сказочно красивая и умная. Она приехала к нему сюда, но они поссорились. Она обиделась и сбежала. Мой господин очень переживает, он хочет вернуть её.

– Ты зачем мне всё это говоришь? Чего тебе надо? Не понимаю.

– Господин, простите меня, простите! Я просто хотел…

– Хватит болтать, голова от тебя болит. Чего тебе надо? Говори быстрее и уходи. Ты своим видом всех клиентов распугаешь.

– Господин, прошу Вас, передайте ей письмо, – Парамон вытащил из кармана слегка помятый белый конверт, – от моего господина. Он очень переживает, поверьте, очень.

– Какое письмо? Кому? Да, объясни же ты, наконец.

– Ну, вот же, видите конверт. Это ей.

– Да кому ей, черт возьми?!

– Да ей, Ольге.

– Какой Ольге, идиот?

– Мадмуазель Ольге Алексеевой.

– Алексеевой? Здесь такой нет.

– Как нет? Вы убиваете меня! Она что, съехала? О, бедный господин! Уехала, сбежала!

– Да нет же. Её тут и не было. А с чего ты взял, что она должна быть здесь? Мало ли где она остановилась?

«Как ты прав, мой друг, – подумал Синица, – вот это-то я и собираюсь узнать».