Анатолий Репецкий - Верь своему ангелу

– Дитя мое! То, о чем ты говоришь, этого давно нет даже в нашей отсталой России – война и революция все это отменили. А ты сейчас в Европе, здесь подавно все делается очень быстро. Но твое время кончилось, ты ведь помнишь, как мы договаривались? Полгода, если ты никого не найдешь, тогда мой ход. Три дня назад было как раз полгода. Будь готова, послезавтра мы едем с тобой на смотрины, я тебе такого красавца отыскал, ты даже не представляешь! С его отцом уже все договорено; он попросил у меня два дня, чтобы уговорить своего отпрыска.

Через день отец на такси отвез меня в район Булонского леса; слуга в ливрее провел нас по шикарной «а ля Версаль» лестнице в роскошные апартаменты, и меня усадили рядом с моим будущим супругом. Этим красивым молодым человеком оказался Антуан Жерюмо. Единственное, на что у нас обоих хватило ума, так это прикинуться, что мы прежде не были знакомы. Через месяц Антуан сделал мне предложение, и мне тогда казалось, что я уже хорошо его узнала.

– Володя, я решила, что это судьба и безропотно согласилась. Мы долго были помолвлены, и, наконец, сыграли громкую свадьбу. Нам подарили дом почти в самом центре Парижа, отдельно мне прекрасный автомобиль, а Антуану – завод марочных вин в столичном пригороде. Он только что окончил технологический институт и через неделю вступил в должность директора.

– А как же свадебное путешествие? – поинтересовался поручик.

– Его просто не было. Я отказалась категорически; после тех скитаний, что выпали на нашу с отцом долю, сама мысль ехать куда-нибудь далеко казалась невыносимой. Итак, Антуан отправился на завод, а мне выпала роль домашней хозяйки. Но в доме было полно прислуги и никакого хозяйства, если не считать собаки. Отец, сочтя меня надежно пристроенной, уехал в городок Сен-Жиль, где поселился на самом берегу моря; думаю, что это напомнило ему нашу незабвенную Евпаторию. А я уже через неделю заскучала, так как привыкла все время что-нибудь делать своими руками, а не прислуги. Я принялась уговаривать мужа взять меня на завод на любую самую простую должность, но получила категорический отказ: у них так не положено, жена директора не должна опускаться до положения работницы, это дурной тон. Мне совершенно не хотелось с этим мириться, ибо я теперь оказалась в полной изоляции от всего мира. Антуан утром уходил на работу, и я оставалась совершенно одна. Мне даже поговорить было не с кем; как во время кризиса, так и после, все разговоры француженок сводились к ценам на продукты и как одеться красиво и в то же время не дорого. Я, конечно, могла найти себе работу в другом месте, скажем в магазине или какой-нибудь конторе, но мне хотелось именно на винный завод. Ты ведь помнишь, что я проводила у дяди Миши все свободное время, а во время летних каникул подрабатывала в лаборатории и многому научилась. Дяде Мише очень понравилось мое желание стать винокуром, и он приложил много усилий, чтобы сделать из меня настоящего специалиста. Его уроки не прошли даром, через три года практики у столь прекрасного педагога я разбиралась во многих вопросах виноделия. Уже в Париже, во время моей «охоты за женихами», я записалась в техническую библиотеку и перечитала все или почти все, что нашла там о французских технологиях. Теперь это мне не терпелось опробовать на практике, на заводе моего супруга. Мне хотелось помочь ему, но мое желание встретило почему-то упорное противодействие и его самого, и его помощников всех рангов. Это становилось тем более непонятным, поскольку в первые же недели Вера почувствовала, что у Антуана не все получается. Он возвращался с работы расстроенный, подолгу решал какие-то вопросы по телефону, причем с руганью, что никак не подходило его уравновешенному спокойному характеру. И однажды он прямо признался ей, что директорство оказалось намного сложнее, чем он представлял. Но он категорически отказался выписать ей пропуск на территорию завода, несмотря на ее мольбы. Она уже пыталась пройти туда без документа, но ее не пропустили. «Это хорошо, что вы его супруга, – сказал толстый усатый вахтер, – я рад за нашего директора – у него такая красивая жена. Но мне нужен пропуск». Поскольку гордость не позволила мне признаться, что я кое-что смыслю в виноделии, то пришлось смириться. А вдруг я все же ошибаюсь, и во Франции совершенно иные технологии?

Единственным развлечением теперь для меня стал мой автомобиль; благодаря поездкам я потихоньку познавала этот прекрасный город и меньше скучала. Но меня крайне не устраивал мой водитель; это был француз, в такой степени неразговорчивый и скучный, что мне стало совсем невмоготу. И еще он ни за что не соглашался дать мне руль. «Вначале вы должны окончить курсы и принести мне удостоверение, тогда другое дело». Я попросила Антуана заменить его, а он мне ответил, что это пока невозможно: машин выпускают больше, чем готовят водителей, потому они, водители, большой дефицит. Но, чтобы хоть как-то меня утешить, мой супруг пообещал выделять своего, бывает, он ему не нужен целыми днями. Теперь за руль моей машины два-три раза в неделю садился шофер Антуана. Многие русские эмигранты в ту пору стали шоферами. Серж, так звали водителя, довольно быстро разобрался в причинах моей тоски. Он тут же начал обучать меня вождению, для чего мы забирались подальше за окраину. И еще мы стали посещать с ним те места, где проживали русские. Грусти моей теперь как не бывало, на смену ей пришло душевное равновесие и хорошее настроение. Лицо Сержа напоминало мне чье-то, кажется, человека, спасшего меня от пьяных офицеров в Константинополе, вскоре после нашего прибытия на турецкую землю. Я спросила его, не был ли он в двадцатом в тех краях, он ответил отрицательно, хотя я, почему-то не очень в это поверила. В тоже время я почувствовала каким-то невероятным образом, что рядом со мной человек, которому можно довериться. Я рассказала ему все о себе и о моем заветном желании попасть на завод в любом качестве.

– Я попытаюсь узнать, как вам помочь, хотя возможности мои почти нулевые. Но пока что попробуйте одеться попроще и посидеть в кафе рядом с заводом.

Я целых три дня выполняла его совет, и результат сразил меня совершенно. В кафе в обеденный перерыв забегали перекусить рабочие; за их нехитрой трапезой только и слышно было о заводских делах. Володя, я ужаснулась. Не вдаваясь в подробности, скажу, все в один голос утверждали: предприятием руководят чужие люди, скорее всего враждебные к нашему директору, а его самого полностью отстранили от руководства. И это все плохо кончится.

Это подтверждало мои неясные прежде подозрения, и я поделилась ими с Сержем.

– Я тоже об этом догадывался, – признался он, – хотя на первый взгляд все выглядит благополучно. Завтра оденьтесь, как подобает жене шефа, попытаемся попасть внутрь вашего завода.