Олег Мозохин - Сталин и Дальний Восток

Кроме того, Донской посчитал необходимым сообщить о Горбаче. «В связи с тем, что задержалось назначение начальников НКВД в ДВК, Горбач чувствует себя неуверенно. После ареста Ямницкого и Серикова стал нервничать еще больше». Донской считал очень важным ускорить решение по вопросу о назначении начальника УНКВД края. При решении этого вопроса просил учесть мнение о том, что работу Особого отдела во 2-й Отдельной краснознаменной армии целесообразно выделить из подчинения краевого НКВД, создав там самостоятельный аппарат [72].

18 ноября 1938 г. в дополнение к разговору с Маленковым по прямому проводу Донской сообщил, что Соболев своими указаниями об исключениях из партии создал такую обстановку в крае, при которой коммунисты больше думали о своей судьбе, чем об укреплении границы, разоблачении врагов и т. д. Коммунисты не могли в этой обстановке по-настоящему помогать чекистам, в парторганизациях царила неуверенность. В результате органы НКВД очистительную работу вели изолированно, райкомы зачастую не знали об арестах лиц, имевших партбилеты, а в колхозах и деревнях главную роль играли проводившие аресты милиционеры. Благовещенск и вся Амурская область представлялись Донскому одним из вероятных направлений японского удара, и только в интересах врага было создать в этих районах обстановку разброда, «ожидания событий», перенести эти настроения в среду красноармейцев, в гарнизоны, расположенные на границе.

История повторилась. Теперь Донской «сливал компромат» на Соболева. По его мнению, Соболев давал свои установки именно с этих позиций, и Горбач, безусловно, виноват в том, что он ограничивался ролью «беспристрастного наблюдателя». Он был обязан, как коммунист, как чекист, отвечающий за политическую обстановку в крае, вести себя более активно. Он же в лучшем случае только «в душе» сомневался в правильности поведения Соболева. Наиболее опасным является то обстоятельство, что очистку проводил бесконтрольно такой аппарат, который нуждался в особом контроле. Нужно иметь в виду, что работники НКВД подбирались в Амурской области и «воспитывались» в течение ряда лет врагами, сидевшими там на руководящих постах, и именно они проводили операцию.

Донской сделал вывод, что Амурская область не очищена до конца. Там исключали из партии, не объясняли происходящего коммунистам, «а до врагов еще не добрались, как следует». Считал, что нужно будет многое сделать, чтобы действительно включить в эту работу коммунистов. Нельзя мириться с таким положением, когда парторганизации стоят в стороне от работы чекистов. Он назвал «пятой колонной» семьи репрессированных, живущие в городах Амурской области. В Благовещенске, всего в 200–300 м от маньчжурского Сахаляна, жило около 2000 семей репрессированных, тоже встречалось и в других пунктах. «Это большие цифры, если принять во внимание малочисленность края». Донским с Горбачем был намечен ряд мер по очистке Хабаровска, Благовещенска и других городов. Шла работа по укреплению партийными кадрами Амурской области [73].

Для подтверждения своих выводов о Соболеве 30 ноября 1938 г. Донской направил шифртелеграмму Маленкову, в которой сообщал свои наблюдения о связях Соболева с лицами, работающими в других областях. Так, Хворостян, по его словам, очень близкий ему человек. Зарифов и Бабушкин, работающие в первом отделе центра, – люди, с которыми он, по его словам, «связан кровью». Работающий там же Костиков привезен Зарифовым из Горького, и «наш настойчиво просил отпустить его в Хабаровск». Михельсон, раньше работавший начальником в Крыму, а сейчас в НКВоде, его личный друг. Щучкин в свое время рассказывал об аресте некой латышки в Крыму, после того как она сказала, что ей кажется, что Михельсон не то лицо, за которое он себя выдает. Все это Донской «решил сообщить для верности» [74].

В 1939 г. японцами была совершена вооруженная провокация против Монгольской Народной Республики на р. Халхин-Гол. Начало конфликту положили требования Японии о признании реки границей между Маньчжоу-Ди-Го и Монголией. Старая граница проходила в 20–25 км восточнее. Одной из причин такого требования являлось желание японцев обеспечить безопасность строящейся в этом районе железной дороги Халун-Аршан-Ганьчжур.

Еще в 1935 г. начались столкновения на монголо-маньчжурской границе. Начавшиеся переговоры между представителями Монголии и Маньчжоу-Ди-Го о демаркации границы к осени этого года зашли в тупик.

12 марта 1936 г. между СССР и МНР был подписан «Протокол о взаимопомощи», в соответствии с которым с 1937 г. на территории Монголии были развернуты части Красной армии. Это не устраивало японцев. 11 мая 1939 г. отрядом японской кавалерии численностью до 300 чел. была атакована монгольская пограничная застава на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. 22 мая советские войска перешли Халхин-Гол и отбросили японцев к границе. С 22 по 28 мая в районе конфликта сосредоточились значительные силы.

28 мая японские войска, обладая численным превосходством, перешли в наступление, ставя цель окружить противника и отрезать его от переправы на западный берег Халхин-Гола. Советско-монгольские войска отступили, но план окружения сорвался. На следующий день союзнические войска провели контрнаступление, оттеснив японцев на исходные позиции.

2 июля японская группировка вновь перешла в наступление. Войска форсировали р. Халхин-Гол и после ожесточенного боя захватили на ее западном берегу г. Баян-Цаган, находящуюся в 40 км от маньчжурской границы. Вокруг горы развернулись ожесточенные бои. С обеих сторон в них участвовало до 400 танков и бронемашин, более 800 артиллерийских орудий и сотни самолетов. К вечеру 4 июля японские войска удерживали только вершину Баян-Цагана – узкую полоску местности в пять километров длиной и два километра шириной. 5 июля войска противника начали отступление в сторону реки. На склонах г. Баян-Цаган погибло более 10 тыс. японских солдат и офицеров. Были потеряны почти все танки и большая часть артиллерии. Однако японские войска продолжали оставаться на территории Монголии, военное руководство Японии планировало новые наступательные операции. Таким образом, очаг конфликта в районе Халхин-Гола сохранялся.

8 июля японская сторона вновь начала активные боевые действия, предприняв наступление на восточном берегу Халхин-Гола, но 11 июля в результате контратаки советских танков и пехоты японские войска были отброшены на исходные позиции. 23 июля японцы после артиллерийской подготовки вновь начали наступление на правобережный плацдарм советско-монгольских войск. Однако после двухдневных боев, понеся значительные потери, им пришлось отойти на исходные позиции.

Наступление советско-монгольских войск, начавшееся 20 августа, оказалось полной неожиданностью для японского командования. Бронетанковые и механизированные войска Южной и Северной групп советско-монгольских войск к исходу 26 августа соединились, завершив полное окружение 6-й армии противника. После чего началось ее дробление отсекающими ударами и уничтожение по частям. Попытки японского командования провести контратаки и деблокировать окруженную группировку закончились неудачей. К утру 31 августа территория МНР была полностью очищена от японских войск.