Олег Мозохин - Сталин и Дальний Восток

2 октября 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) решает в процессе переговоров предложить японцам 50 % существующих нефтяных источников и предоставить им в будущем 50 % тех, которые они откроют. Япония же должна была проводить 10 % отчислений с валовой добычи. Предлагалось также предоставить японцам для разведок площадь в 1000 кв. верст; в качестве же крайней уступки дойти до 4000 кв. верст. Срок для производства этих работ планировался от 5 до 10 лет и др. [24]

11 октября 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) поручило НКИД пообещать Японии предпочтение при сдаче в концессию второй половины нефтяных ресурсов при договоренности с Японией о немедленном принятии соглашения в целом [25].

Подготовка документа продвигалась медленно, японцы шли на различные уловки. Они, как могли, тянули с эвакуацией войск, стараясь «зацепиться» за материк. 9 января 1925 г. Г. В. Чичерин сообщил председателю Реввоенсовета М. В. Фрунзе о том, что японцы затягивают вывод своих войск с Северного Сахалина по климатическим условиям. Японское правительство окончательно планировало вывести свои войска к 1 или к 15 мая 1925 г.

При этом в протоколе договора должно было быть прописано об обязательстве России заключить концессионные контракты в течение 6 месяцев со дня вступления договора в силу и по истечении 3 месяцев с момента полного удаления войск и полного установления власти СССР над всеми частями территории Северного Сахалина [26].

15 января 1925 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло предложение НКИД о продлении срока между эвакуацией японских войск из Сахалина и подписанием концессионного контракта до пяти месяцев [27].

Ценой политических уступок России служили в первую очередь экономические интересы Японии. Учитывая то, что Советская Россия закрепилась на территории Сахалина, Япония стала прорабатывать варианты получения концессий. В это время она испытывала большие затруднения во ввозе заграничного коксующегося угля из Англии и Америки, что усиливало ее стремление на получение концессий на Сахалине. В результате ей были предоставлены нефтяные и угольные концессии, а также были предоставлены послабления и по рыболовству.

В результате переговоров 20 января 1925 г. в Пекине состоялось подписание советско-японского соглашения. Таким образом, в связи с предпринятыми дипломатическими усилиями японская военная интервенция на советском Дальнем Востоке была прекращена в 1925 г. На первом этапе была осуществлена эвакуация японских войск из Приамурья и Приморья в 1921–1922 гг., затем с Северного Сахалина в 1921–1925 гг.

И. В. Сталин постоянно контролировал развитие отношений с Японией. Так, 10 июня 1925 г. он направил шифртелеграмму полпреду в Японии Копу, в которой писал, что «на днях НКИД демонстрировал в ЦК Ваши предложения о нашем соглашении с Японией в Маньчжурии. Сообщаю Вам для сведения, что это предложение мы расценили, как попытку восстановить сферы влияния в Маньчжурии за счет Китая, ввиду чего и отвергли его» [28]. Такие инициативы вождем не поощрялись.

13 декабря 1928 г. Политбюро поручило НКИД доложить на заседании вопрос о политике в отношении Японии [29]. 20 декабря Политбюро его заслушало и поручило комиссии в составе «т. т. Микояна, Ксандрова, Пятакова, Карахана, Кубяка, Уншлихта и Лобова рассмотреть всю совокупность вопросов, связанных с нашими взаимоотношениями с Японией в настоящий момент, выяснить размер и условия японских концессий, а также как выполняются японцами принятые ими на себя обязательства, и выработать конкретные предложения о нашей политике по отношению к Японии в настоящее время». В частности, комиссии предлагалось обсудить вопрос о возможности привлечения американцев, в порядке концессий или смешанных обществ для работы на Дальнем Востоке [30].

В подготовленном докладе о Японии Караханом было отражено внешнее и внутреннее положение Японии. Констатировалось, что внешняя политика Японии подчинена задачам китайской политики, в значительной мере определившей на данный период отношения, складывающиеся между Японией, Англией, США и СССР.

4 апреля 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о строгом надзоре за исполнением японцами концессионных договоров, требуя выполнения всех обязательств по платежам, добиваясь по возможности перевода всех платежей со стороны японских концессионеров советскому правительству на иностранную валюту там, где платежи были обусловлены в червонцах.

В отношении дальнейшей концессионной политики с японцами было предложено прекратить предоставление новых концессий на Дальнем Востоке, не прекращая, однако, привлечение японского капитала в форме финансирования государственных советских промышленных организаций по отдельным строго ограниченным операциям.

Видимо, чтобы избежать колонизации Дальнего Востока японцами, высшее руководство СССР считало целесообразным привлечение американского капитала в виде концессий и в порядке финансирования советских предприятий. Однако концессионные объекты Дальнего Востока Главконцесскомом СССР (ГКК) так и не были разработаны, в силу чего не было и конкретных предложений, по которым можно было бы говорить с американцами. Вместе с тем необходимо отметить, что на территории ДВК организовывались концессии других иностранных государств, но в экономическом плане они были малоэффективны.

14 мая 1930 г. ГКК сообщил в СНК СССР о целесообразности прекращения действия концессионного договора с японской угольной компанией «Цукахара Кумиай» в связи с невыполнением ею договорных условий. Указывалось, что 23 февраля 1926 г. правительством был заключен концессионный договор с фирмой «Цукахара Кумиай» на разведку и добычу каменного угля в районе р. Костиной на западном побережье о. Северный Сахалин. Согласно концессионному договору, советское правительство предоставляло концессионеру на срок до 1 ноября 1927 г. исключительное право разведки каменного угля в вышеуказанном районе. Концессионер же, в свою очередь, обязан был приступить к разведочным работам с начала летнего сезона 1926 г. Несмотря на то что срок разведочного периода концессионеру впоследствии был продлен до 31 декабря 1929 г., он так и не приступил к разведкам в предоставленном ему по концессионному договору районе. Пленум ГКК 7 мая 1930 г. постановил: «Ввиду того, что до настоящего времени концессионер не приступил к выполнению концессионного договора, признать договор прекратившим свое действие», о чем Главконцесском вышел с представлением в СНК СССР [31].

5 октября 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о японском «Чосен-банке», который был замешан в незаконных валютных операциях на территории СССР. Было решено назначить судебный процесс против арестованных японских валютчиков. Разрешалось привлечь к ответственности банковских сотрудников. Закрытие «Чосенбанка» предлагалось провести в административном порядке [32]. 16 января 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет предъявить «Чосенбанку» через Наркомфин требование об окончании его ликвидации не позже 15 марта. При этом было высказано предупреждение, что в случае просрочки этого срока ликвидация будет произведена принудительно органами Наркомфина [33].