Владимир Андриенко - Шут императрицы

– Я приду к утру, Лейба. Если желаешь то подожди меня.

– Непременно.

Бирен знал, как незаметно исчезнуть из дворца и пройти в город так, дабы никто из слуг его не узнал и не смог императрице доложить о том, где обер-камергер обретается. Анну волновали сии его выходы, и она не раз пеняла ему, что де не стоит так делать. Но он все равно поступал по-своему. Умел Эрнест Иоганн стать незаметным, когда сие нужно было…

Новый музыкант, итальянского оркестра придворного, скрипач Пьетро Мира, вынужден был выпрыгнуть в окно. Провести ночь с красавицей Марией Дорио он не смог, хотя хотел сего более всего на свете.

Слишком ревнив был её поклонник и покровитель сеньор Франческо Арайя. Он уже давно выказал свое нежелание делиться любовницей даже с земляком итальянцем и своим подчиненным. Арайя был капельмейстером итальянской капеллы, где и служил музыкантом сеньор Пьетро Мира.

– Мне неприятно бежать, Мария, – проговорил Пьетро, пристегивая шпагу к портупее.

– Пьетро! – горячо заговорила черноволосая красавица. – Это Россия. Ты не знаешь этой страны как я. Беги. Арайя будет не один, и сразиться честно со шпагой в руке тебе не удастся. Его лакеи с палками придут и отобьют тебе бока…

– Он итальянец, Мария!

– И что с того? Если он использует кулаки и палки русских!

Более Пьетро не заставил себя уговаривать, ибо получать удары палками был не намерен. Тем более что двери предательски задрожали от ударов. Он удачно приземлился в мягкий сугроб и уже хотел быстро перемахнуть кованную ограду дома, но сеньор ревнивый Франческо также не первый день жил в России.

Он оставил под окнами двух дюжих лакеев, коие, если любовник в окошко выпрыгнет, должны были его схватить.

– Вот он! – заорал один из них и кинулся к нему. – Петруха! Лови подлеца!

– Держи! Будет нам награда, Михеич! Прямо в руки сиганул молодец!

– Попался музыкантишко!

Лакей был здоровенным детиной гренадерского роста. Он схватил Миру за руку своими лапами, но не знал кто такой этот итальянский музыкантишко.

– Держу! Не балуй, а то пришибу! Это тебе не на скрипице пиликать.

Но Пьетро Мира в своей жизни не только пел и пиликал на скрипке. Он еще и отлично владел оружием – шпагой и кинжалом, он много раз дрался на улицах Милана и Турина. От того его руки стали крепкими, и он мог подковы гнуть.

Короткий удар в лицо свалил лакея на снег, и тот тут же выплюнул два зуба передних вместе с крови сгустком.

Мира в один прыжок достиг ограды и ловко перемахнул её. Второй лакей заголосил:

– Держи его! Караул!

– Сбег! Паскуда! – прошепелявил Михеич.

– Не убегёт! – Петруха бросился за ним. – За воротами поймаем!

Но задержать Пьетро уже было нельзя. Он подбежал к саням сеньора Арайя и ловко столкнул с козел кучера. Тот кувыркнулся в снег и едва успел откатиться в сторону. Кони тронулись с места, и раздался вопль итальянца, хозяина саней. Арайя кричал на родном языке, высунувшись из окна:

– Мира! Негодяй! Тебе не жить! Я все равно поймаю тебя! Никуда ты не денешься отсюда!

Но сани уже были далеко. У сеньора Арайя милостью императрицы и самодержицы всероссийской были отличные лошади…

Сеньор Франческо подскочил после этого к любовнице и грубо схватил её за руку.

– Шлюха! – заорал он.

– Не стоит так орать, – охладила она его и вырвалась. – И не стоит вам хватать меня столь грубо, сеньор! Вы сами знаете, что завтра мне петь перед императрицей. Лишние синяки мне ни к чему.

– Я хочу убить тебя! – прошипел он.

– Вы сегодня лишились отличного исполнителя роли Петрилло комедии «дель арте». Да и другие пьесы пострадают. Вы не можете потерять еще и меня, сеньор.

Арайя отступил. Она была права. Другой певицы у него не было. А божественный голос Дорио приносил ему немалые деньги и почести.

– Вот и хорошо, сеньор, что вы снова благоразумны!

– Неблагодарная тварь! Кто поднял тебя из грязи? Вспомни, чем ты была в Палермо? Шлюха мерзкая. Кто разглядел в тебе талант, и кто привез тебя сюда. Разве здесь хуже, чем в простом кабаке, где платили гроши? А здесь тебя осыпают золотом! У тебя есть бриллианты, каких нет у итальянских княгинь!

– Но разве я не расплатилась с вами за это, сеньор? – спросила Мария с вызовом. – Я расплачиваюсь своим телом уже не один год. И моим голосом, что наполняет ваши карманы золотом! И я всегда говорила вам, что не люблю вас.

– А его? – Арайя указал на открытое окно. – Его ты любишь?

– Он мне нравится. Высокий и сильный. Вы посмотрите на себя и на него. Разве нужно задавать этот вопрос? И он мужчина. Его хватает на целую ночь. Он страстен и…

– Замолчи! Заткни свою глотку, шлюха неблагодарная! Хорошо еще, что нас с тобой не понимают слуги!

– Как вам будет угодно, сеньор. А сейчас оставьте меня в покое. Раз вы испортили мне ночь, то хоть не докучайте сегодня своим присутствием.

– Я пока ничего не сделаю тебе. Но этому мерзавцу, я переломаю ноги. И не только ноги. Никуда он не денется. В Петербурге ему некуда податься. Денег у него почти нет, а свое жалование он должен получить у меня. Меня знают при дворе. Меня ценит императрица. А он – никто! Я сумею его раздавить. Я только шепну слово кому нужно – и Миры не станет!

Мария испугалась. Такого лица у Арайя она еще не видела. Он действительно сможет уничтожить Пьетро, а ей сего не хотелось. Не то чтобы она успела полюбить нового музыканта. Нет. Но ей было жалко этого парня. Он был так мил и так силен в постели. Такого любовника у Дорио не было давно.

– А в этом доме, сеньора, останутся трое моих лакеев. А то вдруг вы захотите помочь своему любовнику деньгами. До завтра! Жду вас утром в театре. Стоит отрепетировать еще раз мою пьесу! Нас станет слушать сама императрица…

А тем временем Пьетро Мира доехал до ближайшего поворота и бросил сани. Разъезжать по Петербургу на них было делом опасным. Он закутался в теплый плащ и отправился в портовую таверну «У старого шхипера». Это было единственное место, которое он знал хорошо. Да и хозяин тамошний сможет кое-что посоветовать.

В таверне вечером собиралось много народу разного. Мира вошел внутрь и удалился в самый дальний и темный угол. Хозяин заведения толстый немец Клаус Шпигель, уже более 15 лет живший в России, сразу узнал его и приветливо кивнул.

Мира сделал знак подойти. Шпигель, что-то сказал высокой девке с разносом, и приблизился к столу, где расположился итальянский музыкант:

– Ты чем-то взволнован, Петер? – спросил он по-немецки, зная, что Мира отлично говорит на этом языке.

– У меня беда, Клаус. Не везет мне и в России. Мне вообще не везет.

– Что так? – немец сел рядом с ним.

Пьетро быстро рассказал хозяину таверны про то, что с ним приключилось, и спросил его совета. Что делать?