Анари Хони - Одна осень одного королевства

– Ну что вы, советник! Ваша комната всегда свободна, мы никого и не селим туда. А вот юный ваш ученик, – Юрген обратился к парню. – Не будете ли вы против, разместиться в моей комнате? А я уж притулюсь у сестры, думаю, она позволит.

Уилл отрешенно помотал головой, глядя в окно.

– Конечно не будет, – улыбнулся Северин, – нам и нужно-то ночь переночевать, а днём найдём чем заняться. Ну а сейчас, давай, хозяин, накорми нас, и мы оставим тебя в покое.

– Я не голоден, – небрежно бросил Уилл. – Покажите лучше комнату. Я хочу оставить вещи.

– Куда ты собрался, мальчик мой? – с укором поинтересовался старик.

– Нужно же чем-то заниматься весь день. Пока есть время – поохочусь в окрестностях.

– Как знаешь. Юрген, будь добр, покажи юноше его временное пристанище.

Трактирщик оставил мокрую тряпку, вытер руки о фартук на приличных размеров пузе и подошёл к округлому окошку.

– За углом вдоль стены идёт лестница, – он указал в сторону увитой плющом стены выступающей части дома, – вверх по ней – вторая дверь. Заходи, не стесняйся. Постель Гризельда сейчас сменит.

– Ладно, – недовольно буркнул Уилл, – разберусь.

– Не задерживайся в лесу до темноты, – предупредил Северин, – вечером я к тебе загляну.

Юноша лишь махнул рукой, не оборачиваясь, и тяжёлая дверь за ним со скрипом затворилась.

Уилл снял с коня поклажу и направился указанным путём. Во дворе, прямо напротив узкой лестницы, ведущей к покоям владельцев таверны, у летней печи хлопотала женщина лет тридцати пяти. Она что-то стряпала, то и дело вытирая рукавом с раскрасневшихся щёк и лба капли пота. Рядом с очагом под льняным полотенцем остывал ароматный хлеб. Юноша, подходя ближе, вдохнул тёплый запах, ощущая, что зря отказался от завтрака – в животе противно заурчало.

– Хозяйка! – окликнул он женщину с лёгкой улыбкой. – Не угостишь ли голодного путника?

– С радостью, – улыбнулась она в ответ, задвигая в печь закопчённый металлический лист с аккуратно уложенными кружками сырого теста. – А вы чаяли найти пристанище у Юргена? Гостиница сегодня переполнена.

– Я-то нашёл, – усмехнулся Уилл. – Мы с Северином сопровождаем виконта. Кстати, он оплатит хлеб.

– Ох! Свита будущего графа! – всплеснула руками крестьянка, при этом улыбка её стала ещё радостнее. – Простите мне моё невежество! Угощайтесь, не нужно никаких денег. И не смею вас более задерживать.

Она откинула край полотенца, предлагая гостю хлебные лепёшки, которые пеклись обыкновенно в дорогу для проезжих гостей. Уилл сунул одну в заплечный мешок, коротким учтивым кивком поблагодарил хозяйку и отправился искать свою комнату.

День выдался довольно жарким и, несмотря на прохладу лесной чащи, от влажности дышалось тяжело, а в голове будто собирались грозовые тучи – было уже не до охоты. Юноша вёл коня под уздцы по бурелому, пытаясь выйти обратно на тропу, то и дело уклоняясь от низких сухих ветвей и спотыкаясь о выступающие корни. Больше всего хотелось вернуться обратно в гостиницу, завалиться в тёмной комнате и проспать весь знойный день до вечерней свежести. Но сейчас вполне устроила бы и тенистая лесная опушка. Проклиная собственное упрямство, заставившее не повернуть назад, а кинуться в чащу за какой-то мелкой дичью, Уилл заметил впереди просвет между деревьями.

– Наконец-то – вздохнул он, дёрнув поводья. Лошадь недовольно фыркнула и, опустив голову, прибавила шагу.

Преодолев последнее препятствие в виде небольшого овражка и оставив за спиной стену леса, парень выволок коня на край того самого ущелья, что служило границей владениям графа Алоиса и его супруги Эрмелинды. Он окинул заморенным взглядом серые скалистые склоны, потёр рукой лоб, в надежде хоть немного ослабить тяжёлое гудение в голове и водрузился на своего скакуна. Путь через переправочный мост он знал, хотя и бывал в этих краях всего несколько раз в далёком детстве, оставалось доскакать до него по узкой пустынной полоске вдоль обрыва и дальше по проторенной колее меньше часа езды. Конечно, по краю ущелья безопаснее идти пешему, но солнце жгло безжалостно, отбивая всякое желание двигаться, хотелось скорее вернуться в относительную прохладу лесной тени.

Наконец впереди поворот. Слева осталось знаменитое на всю округу каменное сооружение – удивительного мастерства мост, соединяющий расколотое королевство, а вправо уходила, манящая спасительным теньком, дорога. Юноша резко повернул коня, тот взбрыкнул, сделал несколько шагов вбок и тут же с бешеным ржанием встал на дыбы – из лесной чащи сразу на середину тракта выскочил внушительных размеров дикий кабан, из шеи его торчали две потрёпанные стрелы. Он пошатнулся, оросив кровью вытоптанную землю дороги, глянул озлобленными глазами на шумную лошадь и без промедления понёсся прямо к ней. Уилл успел сообразить, чем ему грозит столкновение с раненным зверем – прямо за спиной зиял серой пропастью обрыв, а скакун его в страхе всё больше пятился назад.

– Пошёл! Пошёл! – заорал юноша, хлестанув животное по крупу, стараясь развернуться так, чтобы кабан пронёсся стороной.

Гнедой зафыркал, опустившись-таки на передние ноги, сделал ещё скачок вперёд и снова засвечил. Неровность дороги заставила его оступиться и уже не дала встать – конь беспомощно рассек копытами воздух и завалился на спину, придавив всадника к земле прямо на краю ущелья, быстро перекатился и, поднявшись на ноги, понёсся в страхе через мост восвояси. Подранок пролетел мимо распластавшегося без сознания юноши, судя по всему, не увидев в нём угрозы, и помчался дальше за убегающей лошадью.

Рассудок возвращался тупой болью во всей спине и затылке. Уилл с трудом открыл глаза, ощущая, как холод волнами разливается по телу. Он ожидал, что лучи горячего солнца заставят тут же зажмуриться снова, но вокруг царил полумрак.

«Неужели ночь?» – подумал юноша, с трудом опираясь на локоть в попытке приподняться. Плечо тут же пронзила острая боль, и он с глухим стоном завалился обратно на мягкую подушку. «Подушка? Кровать? Где я?» – пронеслось в голове, но взволнованный девичий голос вмешался в мысли.

– Лежите, лежите! – хлопотливо попросила она. – Вам пока нельзя вставать.

– Где я? – тихо спросил юноша, стараясь в темноте найти свою собеседницу.

– Вы у меня дома, – ответила она уже чуть ближе. Уилл на секунду прикрыл глаза, продумывая следующий вопрос. – Вы упали с лошади, помните? – снова помешала мыслям девушка.

– Кажется, помню… Уже ночь?

– Нет, нет. Я решила, что яркое солнце усилит головную боль. Хотите, я открою ставни? – юноша про себя заметил, что голос хозяйки дома весьма приятен, хотя и звучит немного по-детски. Несмотря на мучительные ощущения во всём теле, которые могла усугубить упомянутая головная боль, ему захотелось взглянуть, кому же принадлежит этот голос.