Александр Козачинский - Это было в Одессе

Внезапно он схватился за голову и застонал:

– Это, по-вашему, княжеская гостиная?.. Они убьют меня, они меня…

Юпитеры погасли одновременно. Оператор, оставив ручку аппарата, сказал, почесывая переносицу:

– Накрутил двести. Больше не буду: пленки мало.

Джутич закричал ему остервенело:

– Я здесь режиссер и ответственен за пленку! К черту, требую дисциплины…

Немного тише он сказал:

– Начните сцену с начала. Юпитера, свет! Анна, первым планом, Ленский вправо, изобразите равнодушие. Начинаем!..

Хладнокровный оператор завертел ручку, юпитеры бросили снопы яркого света на Анну Ор, заученно поднявшую кверху глаза, и на Ленского, попытавшегося изобразить каменное равнодушие на густо загримированном лице.

Джутич внимательно следил за ними. Ручка аппарата вертелась, юпитеры потрескивали…

Трое статистов в костюмах «великосветских молодых людей» и взятых напрокат фраках, стоя за аппаратом, переговаривались вполголоса:

– Сегодня прибыл еще один английский крейсер. Видел?

– Видел. Что из этого толку? Я знаю, что…

Джутич заорал на них:

– К аппарату, черт бы вас побрал!

Вошедший мальчик сказал:

– Мадам Ор к телефону. Срочно!

Джутич огрызнулся:

– Пошел вон! Некогда…

Анна Ор сказала, не поворачивая головы и не меняя выражения лица обманутой женщины:

– Джутич, я пойду: может быть, дело. Прекратите съемку.

Оператор снова перестал вертеть. Джутич сказал, махнув рукой:

– Это драма? Это «Звезды огненные»? Если бы германские режиссеры это видели – они бы сошли с ума в короткий срок. Да! Идите к телефону, вас ждет любовник, черт бы меня побрал!..

Набрасывая на плечи на ходу свое котиковое манто, Анна Ор сказала быстро:

– Это не ваше дело. Приступите к следующей сцене…

Джутич проводил ее ненавидящим взглядом. Затем он снова надел очки и приказал:

– Следующую сцену: дочь садовника. Где дочь садовника, какого черта вы оделись швейцарской пейзанкой? Я от вас разрыв сердца получу! К аппарату, оператор, вертите. Все равно, не отвечаю за картину, это не фильма, а этнографический музей… К черту!..

Анна Ор взяла трубку телефона и сказала своим мягким, немного глухим контральто:

– Слушаю…

…

– Да…

…

– Я занята на съемке… Но я очень занята!

…

– Хорошо. Через час.

Она положила трубку и вернулась в ателье. Джутич сказал, стараясь быть ироническим:

– Вы свободны?

Бархатные черные глаза киноактрисы смерили его с ног до головы:

– На один час. Затем я уезжаю…

Рука Джутича безнадежно повисла в воздухе. Затем его хриплый голос отдал приказание:

– Дочь садовника, отойдите!.. Оператор – первый план: Ленский и Анна – равнодушный поцелуй, зайдите слева, я вам говорю, пленка даром не дается…

Через полчаса совершенно измученный и охрипший Джутич сказал:

– На завтра съемка четвертой части: прошу быть вовремя. Это касается всех. Иначе я вынужден буду вместо экранной звезды пригласить чистую светлую девушку с Дерибасовской. Понимаете?

Анна сказала Ленскому, смеясь заглушенным и дразнящим смехом:

– Джутич остервенел надолго: до конца съемки. Джутич, перестань, вечером в кружке будешь?

Джутич ничего не ответил, и она, быстро снова рассмеявшись, вышла.

Лицо Анны Ор, неправильное, смуглое лицо с яркими губами, внезапно стало серьезным, когда она уселась на извозчичью пролетку. Дав адрес, она откинулась и рассеянно стала глядеть по сторонам. Дважды она ответила на поклоны встречных и улыбнулась третьему… Извозчик подъехал к подъезду гостиницы «Европейская», где Анна Ор занимала номер в бельэтаже.

Швейцар сообщил, почтительно, понизив голос:

– Вас ждут…

Анна Ор сказала со своей обычной манерой, слегка кивнув головой:

– Хорошо.

Она быстро поднялась по лестнице и вошла в номер.

Сидевший на диване полковник Гаввард поднялся:

– Я жду вас десять минут…

– Я не могла раньше: съемка. Сегодня холодно…

Ее голос звучал иначе: это был голос нерешительности, сплавленной с боязнью…

Полковник Гаввард помог ей снять манто, аккуратно повесил его и сообщил:

– У меня срочное дело.

Он говорил по-русски свободно, только слишком твердо выговаривая некоторые слоги.

Анна Ор села в кресло и подняла на него глаза, немного покрасневшие от света юпитеров и грима:

– Я к вашим услугам…

Мистер Гаввард слегка наклонился к ней:

– Я должен вам сообщить, что сегодня ночью случилась крайне неприятная, крайне тяжелая история, о которой я и хочу рассказать вам…

– О, – сказала Анна Ор.

В ее голосе прозвучало беспокойство.

– Гостиница «Бристоль» находится на Пушкинской улице…

– Я знаю эту гостиницу. Я в ней жила в прошлом.

– Это неважно… В этой гостинице остановился прибывший с крайне важными поручениями из Лондона мистер Вельс. Он прибыл в пятницу вечером. В субботу, вчера…

– Вчера, – механически повторила Анна Ор.

– В субботу, вчера, его нашли мертвым в отеле, он был задушен и…

Побледневшая Анна Ор переспросила:

– И…

– И некоторые документы, которые… Одним словом, некоторые бумаги пропали.

Полковник Гаввард повторил сухо:

– Пропали.

Анна Ор спросила тихо:

– Это был грабеж?

– Разумеется. Но не денежный, потому что денег у мистера Вельса имелась ограниченная сумма… Таким образом – это грабеж не денежный. Это политический грабеж.

Они с минуту помолчали. Затем полковник Гаввард сказал вполголоса:

– Это дело будет поручено вам.

Смуглое лицо Анны Ор побледнело.

Она спросила:

– Большевики?..

Мистер Гаввард сказал задумчиво:

– Этого я не знаю. Но некоторые данные говорят о том, что это не были большевики. Вот почему…

Его взгляд скользнул по двери, и он снова понизил голос:

– Дело в том, что у нас есть сведения…

Полковник Гаввард пристально посмотрел на Анну Ор:

– Как ответственному агенту – я должен сообщить вам некоторые подробности…

Анна Ор кивнула головой.

– Дело в том, что французская контрразведка очень заинтересована в том, чтобы…

– Я понимаю, – сказала Анна Ор.

– Вот видите, мисс…

Полковник Гаввард был очень занят своими мыслями и поэтому назвал Анну Ор мисс.

– Вот видите, мисс, мне лично… это, конечно, ни на чем не основано… мне лично кажется, что этот грабеж совершен не без ведома французов, потому что документы, украденные из номера убитого мистера Вельса, очень пригодились бы французскому правительству на Версальской конференции в качестве компрометирующих нас, британцев, документов. И считая…

Полковник Гаввард сухо поклонился:

– И считая вас наиболее подходящим агентом – я поручаю это дело вам. Я считаю…

Анна Ор сказала медленно, ее голос немного дрожал: