Юрий Слёзкин - Дом правительства. Сага о русской революции. Книга вторая. В Доме

Чтобы добить ее, понадобился великий перелом. Согласно статье, опубликованной в сборнике «Города социализма» в 1930 году:

У московской расхлябанной улицы нет строго определенного лица, нет перспективы, нет хоть сколько-нибудь выровненного «роста»: с восьмиэтажного «небоскреба» глаз неприятно соскальзывает в ухаб одноэтажья; улица похожа на челюсть с дурными, неровными, обломанными зубами.

Старая Москва – такая, как она есть, – неминуемо и очень скоро станет серьезным тормозом в нашем движении вперед. Социализм не втиснешь в старые, негодные, отжившие свой век оболочки.

Строительство нового моста

Социализм нуждался в новой столице. Новая столица нуждалась в социалистическом плане.

Мы отстали в этом отношении от ряда буржуазных столиц Европы. Уже несколько десятков лет, со времен Наполеона III, существует так называемый план Гаусмана, по которому строится и перестраивается Париж. Австралия объявляла мировой конкурс на лучшую планировку своей столицы. А у нас – в стране плана, в стране, создавшей пятилетку, – столица Москва продолжает расти и развиваться стихийно, так, как угодно отдельным застройщикам, без всякой регулировки [54] В. Строгова, «Москва – город-спрут или союз городов?», Города социализма , с. 143–144. .

Мавзолей Ленина и Дом правительства обозначили точки отсчета; структурным центром новой Москвы должен был стать Дворец Советов. 6 февраля 1931 года Иофан, не прекращавший работу над Домом правительства, представил проект конкурса; весной 1931-го состоялся предварительный тур (Иофан был участником и одновременно членом Управления строительства); а 13 июля 1931 года президиум ЦИК издал постановление «О постройке Дворца Советов на площади храма Христа и о сносе последнего». Во Дворце предполагалось разместить большой зал на 15 тысяч человек, малый зал на 5900 человек, два зала на 200 человек каждый и множество административных помещений. К сроку подачи (1 декабря) в Совет строительства под председательством Молотова поступило 272 проекта, в том числе 160 от профессиональных архитекторов. 5 декабря храм был взорван. 28 февраля 1932 года Совет объявил о присуждении трех первых премий Ивану Жолтовскому, Борису Иофану и американскому архитектору Гектору Гамильтону. Проект Жолтовского состоял из башни, похожей на кремлевскую, и здания, похожего на Колизей. Проект Иофана был похож на проект Жолтовского, с менее прозрачной генеалогией. Массивная прямоугольная крепость Гамильтона напоминала Дом правительства (служивший ее тенью на противоположном берегу реки) [55] ГАРФ, ф. 3316, оп. 24, д. 517, л. 3–7, 53–55; ЦМАМ, ф. 694, оп. 1, д. 3, л. 65–66; Дворец Советов. Всесоюзный конкурс 1932 г. (М.: Всекохудожник, 1933), с. 6–8; Sona Stephan Hoisington, «Ever Higher»: The Evolution of the Project for the Palace of Soviets», Slavic Review , т. 62, (2003, Spring, № 1), с. 41–68; Richard Anderson, «The Future of History: The Cultural Politics of Soviet architecture, 1928–1941» (Ph. D. dissertation, Columbia University Graduate School of Arts and Sciences, 2010), с. 67–71; Karine N. Ter-Akopyan, «The Design and Construction of the Palace of Soviets of the USSSR in Moscow», Naum Gabo and the Competition for the Palace of Soviets, Moscow 1931–1933 (Berlin: Berlinische Galerie, 1993), с. 185–196. Я благодарен Кэтрин Зубович за помощь в работе над этой главой. .

Проект Жолтовского 1931 г.

Проект Иофана 1931 г.

Проект Гамильтона 1931 г.

Все проекты-победители страдали серьезными недостатками (дворец Иофана сочли «недостаточно органичным»). Согласно заключению Совета строительства, «монументальность, простота, цельность и изящество архитектурного оформления Дворца Советов, долженствующего отражать величие нашей социалистической стройки, не нашли своего законченного решения ни в одном из представленных проектов». Условием нового – закрытого – конкурса было создание «смелой высотной композиции» без «храмовых мотивов», расположенной на площади, не ограниченной «колоннадами или другими сооружениями, нарушающими впечатление открытого расположения» [56] Дворец Советов , с. 76, 55–56, 101–103, 106–107. .

Весной 1933 года два закрытых конкурса (один для двадцати приглашенных участников, другой для пяти финалистов) завершились победой Иофана, проект которого представлял собой трехступенчатую цилиндрическую башню, опирающуюся на прямоугольную платформу с монументальным фасадом, напоминающим Пергамский алтарь. «Это смелое и крепкое ступенчатое устремление, – писал Луначарский, – не возвышение к небу с мольбой, а скорее действительно штурм высот снизу». 10 мая 1933 года Совет строительства принял проект Иофана с рекомендацией завершить композицию «мощной скульптурой Ленина величиной 50–75 метров, с тем чтобы Дворец Советов представлял вид пьедестала для фигуры Ленина». 4 июня 1933 года Совет назначил соавторами Иофана архитекторов В. А. Щуко и В. Г. Гельфрейха, чей проект использовал в качестве образца Дворец дожей в Венеции. Компромиссная версия с удлиненным (в соответствии с масштабом статуи) цилиндром была утверждена в 1934 году. Главным архитектором был назначен Борис Иофан [57] Hoisington, «Ever Higher», с. 57–62; Эйгель, Борис Иофан , с. 87–93 (цитата Луначарского на с. 93); Дворец Советов , с. 59–60; РГАСПИ, ф. 124, оп. 1, д. 1298, л. 3 об.; Anderson, «The Future of History», с. 71–74; интервью автора с M. В. Михайловой, 3 декабря 1997 г. .

Согласно книге об окончательной версии проекта, Дворец Советов должен был быть 416 м высотой. «Это будет самое высокое сооружение на земле – выше египетских пирамид, выше Эйфелевой башни, выше американских небоскребов». Выше и больше. «Нужно сложить объем шести величайших нью-йоркских небоскребов, чтобы получить внутренний объем будущего Дворца в Москве». Статуя Ленина – 100 м высотой и весом в 6 тысяч тонн – «будет в три раза выше и в два с половиной раза тяжелее прославленной статуи Свободы». В ясные дни ее можно будет увидеть за 70 км от Москвы, а «по ночам ярко освещенный силуэт статуи Ильича возникнет на темном горизонте за много километров от Москвы – еще дальше, чем днем, – грандиозный маяк, обозначающий место социалистической столицы мира» [58] Н. Атаров, Дворец Советов (М.: Московский рабочий, 1940), с. 11, 17–18. .

Проект Иофана 1933 г.

Во Дворце должен был располагаться первый в мире подлинный парламент – Верховный совет, его президиум и административные службы, – а также центральный архив, залы героики, орденские залы, залы приемов, фойе, вестибюли, зимние сады и кафетерии [59] Там же, с. 19, 109–110. .