Марина Сванидзе - Погибель Империи. Наша история. 1913–1940. Эйфория

Кстати, о Пушкине. Несмотря на то что великому князю Михаилу Михайловичу, внуку Николая I, за женитьбу на внучке Пушкина был запрещен въезд в Россию, Пушкина Романовы, несомненно, любили. Сохранилась фотография, запечатлевшая тогда еще наследника престола Николая в роли Евгения Онегина. В роли Татьяны – великая княгиня Елизавета Федоровна.

Сохранилась также фотография, где муж Елизаветы Федоровны, великий князь Сергей Александрович, в костюме царевича Федора в «Царе Борисе» по драме Алексея Константиновича Толстого. А на картине Репина «Заседание Государственного совета» он в совсем другом костюме. Картина была выставлена в Мариинском дворце, где заседал Госсовет в 1903 году.

В 1903 году в Кишиневе был инспирирован один из страшнейших еврейских погромов в русской истории. Главным идеологом этого позорного направления российской внутренней политики был как раз Сергей Александрович. В этом отношении его влияние на Николая огромно и бесспорно. Кроме того, на Сергее Александровиче лежит вся ответственность за смертоубийство на Ходынке в день коронации Николая. В определенном смысле Сергей Александрович был большим интернационалистом, потому что человеческая жизнь, независимо от национальности, для него не имела никакой ценности. Великий князь был убит террористом Каляевым в феврале 1905-го. Потомки Романовых в своих мемуарах обходят фигуру Сергея Александровича. Вот редкое воспоминание, в котором он фигурирует: двоюродный брат Николая II Дмитрий родился в подмосковном имении Сергея Александровича Ильинское. Кстати, Дмитрий будет участником убийства Распутина в 1916 году вместе с Феликсом Юсуповым, соседом Сергея Александровича по имению. Мать Дмитрия умерла при родах. Ребенок был хилым и слабым. Никто не думал, что он выживет. По рекомендации врачей Сергей Александрович собственноручно купал младенца в подогретом бульоне.

30 октября 1913 года оказалось днем посмертного поражения великого князя-антисемита. В этот день на судебном процессе в Киеве судом присяжных оправдан Менахем Мендель Бейлис.

В октябре 1913 года завершился громкий процесс, вошедший в российскую историю как «дело Бейлиса». Следствие шло два года. Единственный подозреваемый – Менахем Мендель Бейлис, иудейского вероисповедания, отец пятерых детей. Обвиняется в ритуальном убийстве мальчика, православного Андрея Ющинского, с целью получения христианской крови для выпечки мацы к еврейской Пасхе. Эта версия рассматривалась официальным следствием как единственная. Фракция крайних националистов-черносотенцев во главе с Пуришкевичем занималась этим вопросом в Думе. Собственное расследование вели члены молодежной черносотенной организации «Двуглавый орел».

В последний день судебного заседания напротив Киевского окружного суда в Софийском соборе шла служба по убиенному Андрею Ющинскому. Площадь заполнена готовыми ко всему погромщиками в состоянии крайнего нетерпения.

Последним на суде выступил адвокат Бейлиса Владимир Маклаков. Его родной брат, министр внутренних дел Николай Маклаков, в этом деле был по другую сторону баррикад.

Адвокат обратился к присяжным: «Мы все должны просить вас об одном: берегитесь осудить невиновного. Это будет грехом вашей совести, это будет позором для русского правосудия. И этот позор не забудется никогда».

Теперь о присяжных, которые должны были решить судьбу Бейлиса в Киевском окружном суде. Когда писатель Владимир Короленко, который ни минуты не сомневался в сфабрикованности обвинений, увидел присяжных, его охватило отчаяние. Это были семеро крестьян и пятеро мещан и мелких чиновников, которые едва ли могли разобраться в противоречивых психиатрических и сложных богословских экспертизах. Однако именно эти присяжные признали Бейлиса невиновным.

Я хочу поименно назвать этих русских присяжных заседателей, оправдавших Менахема Менделя Бейлиса.

• Митрофан Кутовой, крестьянин

• Савва Мостицкий, киевский извозчик

• Георгий Оглоблин, чиновник

• Константин Синьковский, служащий почты

• Порфирий Клименко, работник Демидовского винного склада

• Митрофан Тертычный, крестьянин

• Петр Калитенко, служащий киевского вокзала

• Фауст Савенко, крестьянин

• Архип Олейник, крестьянин

• Иосаф Соколовский, крестьянин

• Иван Перепелица, домовладелец на Вознесенском спуске

• Макарий Мельников, губернский секретарь

Вернемся к картине Ильи Ефимовича Репина «Заседание Государственного совета».

В левой части картины, кстати написанной учеником Репина Кустодиевым, мы видим обер-прокурора Синода, незабвенного, потому что крайне реакционного, политического долгожителя Константина Петровича Победоносцева. Он слуга трех господ, трех Романовых – Александров II и III и Николая II. И какой слуга! Благодаря ему была провалена первая русская Конституция накануне убийства Александра II, он не дал ее утвердить в первые дни воцарения Александра III. Он был поклонником полицейского воздействия, потому что в ином случае нужны были бы реформы. Витте говорит по этому поводу: «Это его, Победоносцева, великий грех, тогда бы история России сложилась иначе и мы не переживали бы позорную и подлейшую революцию-анархию».

У Победоносцева особые отношения как с Репиным, так и с Иваном Грозным.

В феврале 1885 года картина, известная под бытовым названием «Иван Грозный убивает своего сына», появилась на передвижной выставке в Санкт-Петербурге. Выставку посетил Александр III, и репинская работа ему понравилась. Победоносцев тоже сходил на выставку, насторожился и в тот же день, 15 февраля 1885 года, написал императору: «На передвижной выставке выставлена картина, оскорбляющая у многих правительственное чувство: трудно понять, какой мыслью задается художник, рассказывая во всей реальности именно такие моменты. И к чему тут Иван Грозный? Кроме тенденции известного рода, не приберешь другого мотива».

Всеслышащее ухо Победоносцева четко уловило то, что говорили, а вернее, думали посетители выставки, стоя перед картиной Репина. А они думали: «Ведь это цареубийство». То есть Репин, написав царя-убийцу, снял с него налет сакральности, святости, неприкосновенности. Он сделал его просто человеческим существом, преступившим нравственный закон. То есть царь – просто преступник, просто убийца.

Бдительный Победоносцев попал в точку. Потому что Лев Толстой после посещения выставки в письме Репину пишет про Грозного: «Он самый плюгавый и жалкий убийца. Хорошо, очень хорошо».

Пошли разговоры, что картину запретят. И действительно, когда выставка открылась в Москве, Третьяков получил уведомление от московского обер-полицмейстера: