Лидия Канг - История шарлатанства

Прекрасные кристаллы медного купороса. Похоже на леденцы. Не лизать!

Но прежде чем подвести глаза стибнитом, советую не торопиться: представьте, что сурьма делает с вашей кожей то же самое, что и с кишками. В свете теории контрирритации, гласившей, что ожоги или волдыри на одной части тела способны вытягивать болезнь из другой (см. «Прижигание»), сурьму использовали также в качестве нарывного средства. Так, лондонская медицинская энциклопедия 1832 года советует мази на основе сурьмы для лечения коклюша и туберкулеза. Это, к слову, неэффективно. Что же делать с образовавшимся волдырем? Авторы энциклопедии считали, что лучше бы его не трогать. В случае же, если нарыв начнет заживать, надо содрать корочку и положить на него еще рвотного камня, чтобы «вызвать активное гноетечение».

Жесть. Похоже, от местного применения сурьмы тоже может затошнить.

Сурьме посчастливилось даже стать участницей аверсионной терапии. Речь идет о коррекции человеческого поведения путем создания ассоциаций между чем-то, чего вам хочется (например, алкоголем), и чем-то неприятным (например, расстройством желудка). Филадельфийский врач Бенджамин Раш однажды подмешал несколько гранул рвотного камня в стакан рома человеку, пристрастившемуся к алкоголю. К радости Раша, после возникшей рвоты пациент в течение двух лет испытывал отвращение к спиртному. Можно сказать, что сурьма является прекрасным средством для такой терапии – за исключением небольшой мелочи: этот яд может убить быстрее, чем алкоголизм.

Но шарлатаны не унимались. В 1941 году разгорелось судебное дело вокруг «чудо-порошка для лечения пьянства от миссис Моффат». В это псевдолекарство (не говоря о том, что у него было идиотское название) добавляли ядовитую сурьму. Однако алкоголизм оно не лечило. По сути, с этой целью сурьма используется за пределами США и по сей день. В 2004 году 90-летний старик в Гватемале пострадал от серьезных проблем с почками, выпив гватемальское средство Soluto Vital на основе сурьмы. В 2012 году в New England Journal of Medicine вышла статья о пациенте, которому после обильных возлияний супруга подсыпала лекарство tartaro emetico, то есть именно рвотный камень. Она приобрела его ранее в Центральной Америке, где ей сказали, что оно вызовет рвоту и заставит ее мужа бросить пить. Мужчина был госпитализирован с поражением почек и печени.

Сегодня существуют и официально одобренные лекарства для аверсионной терапии, такие как антабус. Эти вещества вызывают рвоту при приеме алкоголя. Но – сюрприз! – они используются нечасто, потому что пациенты их не любят. Ну да, отвращение к терапии, которая должна вызывать отвращение. И для этого даже не нужна сурьма.

Понятно, почему в современных фармакопеях нет ни одного рвотного средства, кроме антабуса и аналогов (препаратов для лечения алкоголизма), – у нас появились более эффективные способы выводить потребленные яды из организма. Сегодня мы используем активированный уголь, чтобы адсорбировать токсичные вещества в желудке, а также хелаторы для связывания этих веществ в крови. Можно уже не блевать.

Может, сурьма и была чудесным лекарством для последователей Парацельса и Валентина, но рвотные чаши и нарывные пластыри – не то, что по достоинству оценит современный пациент. Хотя в некоторых странах сурьму продолжают использовать для лечения паразитарных инвазий, в США этот метод не разрешен. У соединений сурьмы, подобной мышьяку, множество побочных эффектов, в том числе стоматит, почечная недостаточность и, конечно, тошнота, рвота, боли в животе. Есть и еще одна проблемка: сурьма канцерогенна.

Жалко, что об этом не знал несчастный Оливер Голдсмит.

Перед вами Мэри Френсис Крейтон– жена, сестра и мать с выдающимся талантом избегать ответственности за убийства. В 1920 году он убила свою свекровь; окружающие думали, что богатая 47-летняя дама умерла от отравления трупным ядом. На самом деле Мэри напоила ее вкусным горячим шоколадом – прямо после этого у несчастной свекрови началась неукротимая рвота, и спустя несколько часов она скончалась.

Производство мышьяка, 1704 год. Любимый отравителями белый мышьяк получают путем прокаливания минерала – сульфида мышьяка

В 1923 году Мэри снова совершила убийство. Она уговорила своего брата Чарли, еще подростка, переехать к ней и ее мужу и стала кормить его перед сном шоколадным пудингом. У Чарльза появились боли в желудке и сухость во рту, и очень скоро он умер страшной смертью, корчась от рвоты и судорог.

Смерть списали на кишечную инфекцию, однако вскоре выяснилось, что Мэри получила за Чарльза страховую выплату в размере 1000 долларов. В полицию поступило анонимное письмо, где Мэри Френсис обвинялась во лжи, а ее брат был назван жертвой преступления. Трупы умерших были эксгумированы, и судебные химики провели анализы тел Чарли и свекрови Мэри. Каков же был ответ? Мышьяк.

Мышьяк, более известный за свою способность убивать, а не лечить, является сильным гепатотоксином и канцерогеном. Смертельная доза (около 100 миллиграммов) обычно убивает человека за несколько часов. Еще со Средних веков мышьяк называли «королем ядов», «ядом королей» и «порошком для наследства». Даже Гиппократу во времена античности была известна токсичность мышьяка; он описал спазмы в животе у горнорабочих, добывавших руду с содержанием мышьяка. Римский император Нерон по достоинству оценил свойства мышьяка, отравив им своего брата Британника и тем самым сохранив свой титул.

Почему мышьяк стал самым популярным ядом у всех отравителей, от домохозяек до императоров? Во-первых, его практически невозможно определить. Наиболее популярная форма яда, «белый мышьяк», не имеет запаха и, будучи подмешанным к еде или напиткам, часто не имеет и вкуса. Симптомы отравления, к счастью для убийцы, напоминают обычную пищевую интоксикацию. В те времена, когда продукты еще не хранили в холодильниках, какой-нибудь король, у которого внезапно начались схваткообразные боли в животе, обильная рвота и понос, далеко не всегда рассматривался как жертва покушения. Семейства Медичи и Борджиа в эпоху Возрождения постоянно использовали мышьяк, чтобы избавиться от самых разных людей. Как сказал британский эссеист Макс Бирбом, «ни один живой римлянин не мог похвастаться, что вчера ужинал с Борджиа».