Сергей Кремлев - Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом

Чувствуя приближение кончины, Василий заставил Юрия Ивановича и второго брата – Андрея Ивановича, удельного старицкого князя, целовать крест на том, что они не будут оспаривать престол у Ивана. Своими душеприказчиками, которым он вверял судьбу государства и своих сыновей, Василий III назначил князя Михаила Львовича Глинского-Дородного, ближнего боярина Михаила Юрьевича Захарьина и своего «серого кардинала» Ивана Юрьевича Шигону-Поджогина (Шпигона-Поджогина). Особая роль советника Елены – будущей регентши, отводилась также князю и боярину Василию Васильевичу Шуйскому.

Впрочем, выше приведён лишь один из принятых в историографии вариантов. При этом разные летописи (Псковская первая, Софийская первая и т.д.) и разные историки дают и другие варианты. Так, считают, что в силу малолетства будущего государя создавался Регентский (опекунский) совет, но кто-то выдвигает предположение о «двойной опеке» – Боярская дума должна была опекать государя, а великую княгиню должны были «охранять» её дядя Михаил Глинский, боярин Захарьин и дворецкий Шигона-Поджогин. Кто-то – как А. А. Зимин например, уверен, что Василий назначил при сыне Иване лишь двух опекунов: князей Михаила Глинского и Дмитрия Бельского.

Эти разночтения лишний раз убеждают в том, что при рассмотрении тех давних эпох не всегда можно полагаться даже на летописи, но всегда – на логический анализ. А он убеждает, что государственный «пасьянс» при той «колоде» ведущих кремлёвских фигур, которая тогда имелась, мог сложиться очень разным образом, и всё зависело от того, какая группировка окажется более сильной. Анализ же показывает, что группировки, увы, действительно имелись, и – весьма антагонистические, и что единство во имя укрепления России членами всех группировок заранее исключалось.

4 декабря 1533 года Василий, постригшись перед смертью в монахи под именем Варлаам, скончался, и в тот же день митрополит Даниил совершил в Успенском соборе обряд поставления на великое княжение трёхлетнего Ивана IV Васильевича. Управление государством было возложено на Елену Глинскую как регентшу при содействии Боярской думы, и можно было не сомневаться, что России предстоят непростые времена…

Полный титул Василия III выглядел так: «Великий Государь Василий, Божиею милостию Царь и Государь всея Руси и Великий Князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовской земли, и Черниговский, и Рязанский, и Волоцкий, и Ржевский, и Бельский, и Ростовский, и Ярославский, и Белозерский, и Удорский, и Обдорский, и Кондинский, и иных». И это был не просто звучный и пышный титул – за каждой его частью стояли пот и кровь поколений русских людей.

Кто-то мирно трудился на полях и в городах, укрепляя и развивая Русь, а нередко и отстраивая её заново…

Кто-то в ратных трудах защищал Русь и отбивал назад своё, ранее утраченное и придавленное восточным ли, западным ли, но – иноземным сапогом…

Стояли за этим титулом Василия и усилия тех русских людей, которых вскоре назовут «передовщиками». Русские передовщики, то есть те, кто идёт впереди других, ведёт их и указывает путь, из года в год и из века в век расширяли пределы русских земель всё восточнее и восточнее, продвигаясь без сильных воинских контингентов в глубь Сибири, выходя на берега ледовитых «студёных» морей, а потом – и на берега Великого, Тихого океана…

Но это будет потом, позже, а сейчас – после смерти Василия III, Русь опять оказывалась на распутье, в её развитии опять возникала точка бифуркации. Выбор русского народа в пользу Москвы стал в тогдашней русской истории единственно верным выбором, однако не за горами была и пора новой русской альтернативы – эпоха Ивана Грозного.

Иван IV Васильевич Грозный родился в 1530 году и скончался в 1584 году – пятидесяти четырёх лет отроду. Следующий великий творец русской истории – Пётр I, прожил примерно столько же, сколько и Иван – пятьдесят три года. Причём и следующий за Петром великий преобразователь России – Владимир Ильич Ленин, прожил столько же, сколько Грозный и Пётр. Конечно, это – не более чем совпадение, но…

Пётр и Ленин за свой недолгий человеческий век смогли дать России мощный импульс развития после кризисных периодов в русской истории. В отличие от них Иван IV Грозный принял Россию от отца – Василия III Ивановича, на подъёме. Ни бездарность, ни упущения предшественников на троне не отягощали начало правления Ивана IV. Зато вошедшему в возраст Ивану пришлось бороться с иной, ещё более грозной угрозой – угрозой возвращения России в состояние не просто феодальной раздробленности, а в состояние раздробленности, чреватой утратой государственности.

Поэтому Иван Грозный – это не только выдающийся пласт в нашей истории, но и олицетворение важнейшего перелома в дореволюционной истории России. При Иване Грозном России предстояло сделать важнейший исторический выбор между державностью и магнатством.

Дед Ивана Грозного – Иван III Великий, был, безусловно, великим государем, однако лично его нельзя считать фигурой критической, «бифуркационной». Иван III обобщил неизбежное, он собрал под руку Москвы всё то из русских земель, что можно было тогда собрать, и расширил русские пределы до размеров великой державы.

Иван же IV Грозный стал фигурой, сосредоточившей лично в себе назревшую очередную «точку бифуркации» и прошедшей эту точку в положительном направлении. Из всех выдающихся монархических фигур русской истории, да, пожалуй, и мировой, такое можно сказать, кроме Грозного, лишь о Петре Великом. Краткий, но вполне полный ответ на вопрос: «Что было бы с Россией, если бы не многолетняя государственная деятельность Ивана Грозного?» долго искать не приходится: «Той России – великой мировой державы, которую мы знаем, без политики Ивана Грозного и без лично Ивана Грозного, скорее всего, просто не было бы!»

И дело не в том, что при Иване IV Васильевиче были обеспечены обширные территориальные приращения почти без войны (даже война за Казань не может рассматриваться как агрессивная) – особенно на Востоке и Юго-Востоке. Главный результат царствования Грозного – решительный подрыв того боярского своеволия, которое неизбежно подорвало бы великое будущее России так же, как панское, магнатское своеволие польской элиты подорвало и уничтожило могущество и возможное великое будущее Польши.

Снять голову боярской угрозе – снять в том числе, в буквальном смысле слова, топором палача, мог тогда лишь самодержавный, абсолютный государь. Иван Грозный таким и оказался. Однако начиналось всё так, что под вопросом было не только будущее царствование Ивана, но и сама его жизнь. Разворот событий получался самый драматический…