Светозаръ Лучникъ - Царство Тьмы

–Но ты оставляешь мне надежду? Небо – свидетель! Я не хотел тебя обижать! Пусть боги покарают меня, если я носил помыслы оскорбительные и лукавые! Дозволь испросить себе прощения… Не гони от себя… – Красный Тигр пытался затянуть расставание и очень переживал за свой необдуманный поступок.

–Время нас рассудит! – Отозвалась Орхидея.

–Но…

–А теперь прощай! И уходи, уходи отсюда…

Что-то едва знакомое прошелестело в словах, Тигр не готов был размышлять или предугадывать своё будущее. На своём расслаблении и жажде невольной он немного растерялся и теперь пытался стереть факт своего безумия.

–Обещай мне… Я могу надеяться на прощение?

Девушка не ответила на поставленный вопрос. Взглянула на подозрении, хотя и не осудила. Ветер пробежал и смыл грусть. Она уже была превыше всего. Не могла позволить себе и дальнейшего разговора. Спросила только:

–Как твоё имя?

–Меня зовут Смелый Волк!

–Смелый Волк. – Как-то таинственно отозвалась она, повторив за ним, и поглядела на него своими ясными, лучистыми глазами. – Тебя зовут иначе, – промолвила загадочно девушка и пошла прочь быстрым, уверенным шагом вместе со своей служанкой.

«Что она прозрела? Что она имела в виду? Или ей известно, кто я есть на самом деле?» – Мысль пробудила сильное волнение, оно тут же растаяло посреди ночной тишины. – Каждый день я буду ждать тебя на этом месте, моя любовь! – Крикнул он в след.

–Прощай, Смелый Волк! И не смей меня искать…

« Я узнаю, кто она! Непременно узнаю… – Думал сын Красного Быка, предстоя в этой тихой и молчаливой ночи . – Мне открылась история, и я её проживу, как хочет Бог. Слава Всевышнему! Отвори врата счастья мне…»

Брат Красного Леопарда жил в постоянной тревоге, мысли мучили благородный дух: он ожидал тот день, когда Чёрный Ворон свою дочь представит обществу. И ему, славному воину, помимо сего, надобно завоевать ещё расположение Дикой Розы, а иначе, как он сможет исполнить свой долг?!

Ночами снились какие-то тени: Тигр видел мать, она предупреждала его об опасности, просила вернуться к отцу… Он не сделает этого, потому что пришёл за миром, которого ждал народ, пусть даже для этого потребуется его жизнь.

Счастье, которое вдруг обрёл здесь, придавало ему внутренние силы, но человек, наделённый чувствами ответственности и долга, понимал, что терять голову из-за женщины нельзя, об этом ему всегда говорил Красный Бык.

В эту тёмную ночь он не мог заснуть. Сон бежал не на восток, а на запад. Сильный и могущественный ветер носился за стенами дворца как-то слишком резво и озорно. Собиралась гроза; некое предчувствие побудило Смелого Волка встать с постели и пойти к реке.

Там он увидел её!

Не стерпел и вскричал вдохновенно:

–Дикая Орхидея! Ты пришла!

–Смелый Волк?!

–Ты пришла! – Они находились в нескольких шагах друг от друга. Ему хотелось обнять чужую красавицу, но обещание, которое он дал раньше, не позволило повторить ошибку. – Как хорошо, что мы встретились с тобой этой ночью! – Сказал восторженно, ощущая мгновенное движение своей мужской плоти.

Она ничего не ответила. Плоть девичья заволновалась не простым похмельем земной любви. Что-то таинственное светилось в её милых глазах. Чужое беспокойство и миг страсти были рядом, совсем рядом. Страха нет, но юноша заметил в лице возлюбленной привкус сокрытого отчаяния и непознанной боли.

Он не понимал, что же происходит, изо всех сил хотел познать итог своего горячего желания, которое полностью зависело от девушки, стоявшей перед ним. Нет, она не казалась забитой, беспомощной, в ней пробуждался рассвет мироздания, Смелый Волк хотел в нём найти своё место.

–О чём ты думаешь, чужестранец? – Наконец произнесла негромко она своё первое слово. В голосе слышались отпечатки невысказанной тоски, которая угнетала и жила уже несколько лет в этом милом и нежном создании. Что-то незнакомое пробудилось во всём поведении. Попробуй-ка распознать чувственное определение иной души, души, не принадлежавшей тебе!

–Позволь мне прикоснуться к твоим губам, – внезапно сказал Красный Тигр. И сам остолбенел от своей нахлынувшей смелости, даже более того, дерзости, которая не вскружила голову, а как-то сдавила её мощью взыгравшейся любви.

–Или ты слишком безбоязненный, или же не знаешь законов наших предков,– отозвалась она, однако, смутилась душой, вид внутреннего содрогания слетел в ад, оставшись на пороге гордого и неприступного чувства.

Он улыбнулся открыто и просто. Это не была усмешка или презрение, это был вызов воскресающей любви. Разве просил многого?! Разве для сего необходимо какое-то особенное соучастие момента?! И добрая воля раскрыла свои объятия:

–Закон запрещает поцеловать любимую?

–Ты меня не понял, Смелый Волк! – Произнесла Дикая Орхидея серьёзно. Она как бы ощутила некое недомогание и немногое разочарование. Весь облик казался не просто торжественным, а каким-то потаённо-печальным!

И эта потаённая печаль отображала незнакомое исследование. Внять не просто, а осознать и вовсе нельзя! Но она так очаровательна и красива! Голова захмелела. Ветер сгущал тучи, замешивал их, словно тесто, а дождь всё ещё не начинался, хотя раскаты грома свидетельствовали о приближении грозы, предвестницы беды.

–Что ты хочешь мне поведать своею речью, Дикая Орхидея? Или боги смутили покой твоего благородного сердца? Не надо бояться меня… Я тебе не враг… Любовь не позволяет мне глумиться над тобой, а тем более над собой…

–Что ж, я верю тебе. – Как-то медленно прозвенел голосок нежного дыхания. – Верю… Пусть же Гера 25 25 Гера – жена Зевса, повелительница туч, бурей и грома и Зевс тебя покарают за ложь, если ты ищешь иных совладений… Это останется на твоей совести… Я не берусь судить твои желания… Ответь лучше мне на один вопрос… – Её голосок снова дрогнул и затих, какое-то сильное волнение прихлынуло на всё естество.

–Я слушаю… Что? спрашивай меня, королева моего сердца… – Он вдруг почувствовал перемену настроения и понял, сегодня решается его судьба, сегодня случится что-то страшное и непредвиденное. – Ты помолвлена?! – Догадка едва не сломила дух воина!

–Сильно ли ты любишь меня? – Девушка при свете блеснувшей молнии стала похожа на дивный цветок. Свет её необычайных глаз засеребрился болью. Боль эта в самом отдалённом уголке бьющегося сердца спрятана надёжно. Никто не видит и не чувствует её так ,как она этого желает.

–С первой минуты и до последнего дыхания моя жизнь будет покоиться у твоего желания и у твоей воли! – Твёрдо заверил он, и она ему поверила. От него исходила заветная сила правды, которую Орхидея ценила больше всего на свете.