Евгений Санин - Белый Гонец

– Да ну… такое большое село! – не поверил Стас. – Почему?

– А это ты Ваню спроси, а то хочешь, сама расскажу!

– Конечно, расскажи! – попросил Стас, но Ваня, мигом перестав кашлять, замахал на сестру руками:

– Успеешь еще! Ты лучше скажи, как тебе мой подарок? – явно переводя разговор в другое русло, обратился он к другу. – Определил хоть, что это такое?

Стас неопределенно пожал плечами, взглянул на монету, еще раз пробежал глазами по надписи и… мигом забыл о том, что хотел узнать от Лены.

– Василе… Василе?.. Эврика! Базилевс!!! – воскликнул он и обвел Ваню с Леной восторженным взглядом. Все мысли о кладе, все обиды на Ваню были мгновенно забыты им. – Ребята, вы можете не поверить, но в вашей Покровке произошло нечто из ряда вон выходящее!..

– Что?! – в один голос – Ваня с ужасом, а Лена с надеждой – ахнули брат и сестра.

Стас выдержал таинственную паузу и ответил:

– Я, кажется, сделал сейчас открытие века!

– Какое еще открытие? – снова в один голос отозвались его друзья, только теперь Ваня с облегчением, а Лена – разочарованно.

– Научное! Вот смотрите!

Стас показал кружок:

– Видите слово внизу? Так вот оно читается, не как Василий, а как базилевс, то есть, значит – царь!

– Ну и что? – недоуменно взглянула на Стаса Лена.

– И какая же это монета, если она из свинца? – добавил, с явным сомнением, Ваня.

– В том-то и вся суть открытия! – многозначительно поднял палец Стас. – Вы про медный бунт когда-нибудь слышали?

Ваня, припоминая, наморщил лоб:

– Был такой. Это мы, кажется, даже в школе проходили!

– Правильно, при царе Алексее Михайловиче, – уточнил Стас. – Во время его царствования стали выпускать вместо серебряных – медные монетки, из-за чего в народе поднялось страшное возмущение. При Николае Первом тоже на правах серебряных выпускали медные монеты, на которых прямо так и писали: «Две копейки серебром»…

– При нем еще и платиновые монеты были! – заметил Ваня и, спохватившись, что сболтнул лишнее, приложился к банке с компотом.

Лена красноречиво показала на него глазами: мол, видел?

Стас в ответ только головой покачал: неужели и платиновые монеты были в кладе?

«Целых три!» – показала на пальцах Лена.

Ваня, оглянувшись, заметил это, но Лена тут же нашлась:

– Я говорю, и «Три копейки серебром» – тоже писали!

– А-а… – тут же успокоился Ваня.

– Так вот, – продолжал между тем Стас. – Наша история знает про замены серебряных денег медными, но в ней нет ни слова, что такое было и со свинцом! Может, и бунты даже из-за этого были! Только об этом пока никому неизвестно!

– Ой, Стасик, – прижала ладошки к щекам Лена, – тебе, наверное, теперь кандидата наук дадут! А то и профессора!..

– Ага, кислых щей! – усмехнулся Ваня и, перехватив рассерженный взгляд друга, пояснил: – Ты, наверное, из-за своей истории химию плохо учил! Это ведь что? – презрительно щелкнул он по кружку. – Свинец!

– Ну и что? – защищая, накрыл его Стас ладонью.

– А то, – обращаясь поочередно то к нему, то к сестре, заявил Ваня, – что наша история точно знает все, что у нас было в последние лет сто-двести. И каждый бунт, и каждую монету! А дольше свинец в земле не лежит! Я, вон, кастет из него, с которым на дискотеку в Круги ходил, обронил осенью в мазутную лужу, весной нашел – одна труха!

– Но если условия хранения были идеальными, – сам говоришь, не в мазуте, а под камнем ее нашел, – почему б ей не сохраниться? – возразил Стас и возмутился. – Да что мы зря спорить будем? Сейчас же передам Владимиру Всеволодовичу факс с прорисью этой монеты с вашей почты! – он зажал непонятную монету в кулаке и решительно шагнул к двери.

– Стой! Куда?! – роняя за собой стул, закричал Ваня.

Он готов уже был закрыть собой выход. Но Стаса неожиданно остановила… Лена.

– А у нас, Стасик, и почты тоже нет! – тоже, почему-то со вздохом, предупредила она.

– Ничего, у меня телефон есть! – махнув рукой, мол, что теперь взять с вашей Покровки, заявил Стас и подрагивавшим от волнения пальцем набрал нужный номер.

К счастью, бесконечно далекий от техники Владимир Всеволодович оказался рядом с телефоном (отдыхал от работы, иначе бы просто отключил его) и вообще нашел с первого раза нужную кнопку.

Стас быстро выпалил суть своего открытия и, по просьбе академика, стал описывать каждый из найденных Ваней предметов.

– Это он так информацию собирает, чтобы дать точный ответ! – шепнул он друзьям и, после описания очередного предмета, говорил:

– Так… так… понял… как вы сказали – писало?

Предметы, наконец, закончились. Стас в счастливом ожидании плотнее прижал телефон к уху, и вдруг улыбка сползла с его лица:

– Как не монета? – жалобно пролепетал он.

– Ха! А я что тебе говорил? – торжествуя, затеребил его за руку Ваня.

Но Стас отмахнулся и замолчал, продолжая еще более внимательно слушать академика.

– Ой, как жалко! И Стасика, и вообще… – прошептала Лена. – Вот тебе и открытие века…

– Не открытие, а – закрытие! – довольный тем, что именно он оказался прав, радостно объявил Ваня.

Минут пять, не меньше, выслушивал Стас академика. Наконец отключил телефон и, загадочно улыбаясь, сказал:

– Значит, так! Почти все это – древнерусские вещи домонгольского периода. Это – бляшка от конской сбруи, это накладка от рукоятки плети знатного половца, может быть, даже хана. Это – обломок нашей, русской, стрелы. Это – часть засапожного ножа. Это – рыболовное грузило. Это, – тут Ваня действительно прав, не гвоздь, а писало, то есть то, чем наши предки писали на навощенных табличках и бересте. Это – ключ от двери. А это… – он, торжествуя, поднял над собой красноватый кружок – свинцовая печать самого великого князя Владимира Мономаха!

– Свинчать? Мономаха?! – ахнула Лена. – Того самого, что – «тяжела ты, шапка Мономаха»?!!

– Легковата что-то шапка получается! – язвительно посмотрел на нее Ваня и с усмешкой напомнил Стасу: – Ты же ведь сам только что говорил, что тут написано «базилевс»!

– Да, говорил, – невозмутимо кивнул тот. – Но – ошибся. Даже великим ученым свойственно ошибаться! Я думал, что это титул, а оказалось – и правда, имя. Не базилевс, а Василий. И вся эта надпись по-древнегречески читается: «Кирие тосодуло Василие!», то есть по-русски: «Господи, помоги Василию!»

– Ну, а при чем тогда Мономах? Ведь он же – Владимир! – не отступал Ваня.

– Правильно, – опять согласился Стас, – Владимир Всеволодович и это мне объяснил. В те времена у каждого человека было два имени – одно языческое, а второе – данное ему при крещении. Владимир Мономах во святом крещении был назван Василием, в честь святого Василия Великого, чей лик мы и видим на этой печати. Возможно, она скрепляла какой-нибудь важный государственный документ, может, висела на дарственной, хотя бы на вашу Покровку, но, скорее всего, была на грамоте Мономаха, которую куда-нибудь вез его гонец!