Евгений Шварц - Дракон над Москвой. Сборник рассказов

Не поленившись, Он наведался в библиотеку; взял книги по целебным растениям. Прочитав, что это уникальный цветок занесен в Красную книгу как исчезающий вид, еще больше укрепился в желании спасти красивейший реликтовый цветок.

Узнал еще, что горицвет имеет еще одно название, с которым связанна древняя и красивая, как сам цветок, легенда, повествовавшая о златокудрой богине Афродите и ее возлюбленном – красавце Адонисе, погибшем на охоте. И там, где на землю падали капельки его крови, вырастали золотистые цветы, названные Афродитой в честь своего любимого – адонисами.

Узнав все это, Он решил выкопать оставшиеся цветы и посадить их в потаенном месте, подальше от людских глаз.

Смущало его одно: горицветы плохо приживаются на новом месте. Но зато порадовало, что и живут они около ста лет, а при благоприятных условиях – до ста пятидесяти и даже больше.

Он прошлой осенью пересадил горицветы на свое потаенное и любимое место на речке, на склоне этого холма.

* * *

Он, встряхнув головой, очнулся от воспоминаний и сказал Ей:

– Ангел мой, побежали скорее вниз, а то скоро совсем стемнеет.

Она в знак согласия кивнула головой:

– Только давай, милый мой, разуемся, так хочется пробежаться босиком по росистой траве!

Они быстро сбросили кроссовки и устремились вниз под косогор. Запыхавшись, через несколько минут подбежали к берегу небольшой, быстрой, с множеством шумных перекатов, петляющей речушке.

– Ты знаешь, любимый, у меня было такое радостное ощущение, словно летела на крыльях, как в детских снах! Когда прыгаешь с обрыва и летишь, летишь, над землей, а затем просыпаешься такой счастливой! Такое приятное ощущение ногам от шелковистого прикосновения травы. Ты только посмотри, она вся усыпана капельками росы, как бриллиантиками! Как я счастлива, от всего этого, мой дорогой, ты не можешь себе представить!

Побродив под ивами, Он почти уже на ощупь набрал охапку сушняка и, соорудив костер, развел огонь.

Пламя колеблющимися бликами осветило склонившиеся ветви с неподвижными листьями, и под ними сразу стало уютно, словно Он с Ней очутились в таинственном шатре. Спустившись к речке, они, включив фонари, разыскали струившийся из-под обрыва родничок с водой хрустальной чистоты и необыкновенно чудесного вкуса.

Набрав чайник и поставив его на костер, они прилегли на расстеленный брезент.

– Мой любимый, давай искупаемся, ну пожалуйста!

– Нет, не стоит, ангел мой, вода, наверное, еще очень холодная, замерзнем, – ответил Он.

Она засмеялась:

– Что ты, дорогой, да мы скоро так согреемся… – и обняла его. – Интересно, какое название у реки, мой дорогой? – спросила Она.

– Любовша, – улыбнувшись, ответил Он.

– На самом деле такое имя у реки, или ты шутишь?

– Можешь посмотреть на карте, если, моя дорогая, думаешь, что смеюсь над тобой.

– Ой, тогда само название обязывает войти в воду. Это для нас будет, как священный обряд в стародавние времена. Что-то наподобие… – она на секунду задумалась, а затем продолжила: – Река с таким сакральным названием – Любовша – скрепит навек нашу с тобой любовь.

* * *

Они не торопясь сняли всю одежду и не спеша вошли в реку. Окунувшись, поплыли медленно, плавно работая руками перед собой.

На водяной поверхности, мерцая, отражались яркие звезды, вытянувшиеся в серебряную цепь на середине реки.

Она, оказавшись в этом великолепии, радостно, с восхищением громко пропела:

– Мы с тобой по Млечному пути плывем в наше счастливое будущее! Какое чарующее волшебство! – А затем умоляюще прошептала, чтобы Он не слышал: – Любовша, пожалуйста, сделай так, чтобы мы никогда не разлюбили друг друга! – Затем, подплыв к нему, прижалась и с нежностью поцеловала его.

Вернувшись к костру, поставили на костер чайник. А когда тот через некоторое время, закипев, призывно зафыркал, Он не спеша высыпал в бурлящий кипяток заварку настоящего, с лепестками жасмина китайского чая.

Его аромат смешался с влажным запахом реки, разнотравья луга, дополнив ни с чем не сравнимый букет запахов летнего майского вечера.

Они переглянулись, и Она, вздохнув, протяжно произнесла:

– Это счастье – вот так сидеть с тобой рядом! Наслаждаться таким прекрасным вечером.

Выпив чай, легли в большой спальник. Она прижалась к нему, а Он поцеловав ее и почувствовал на губах соленый прикус.

– Ангел мой, ты что плачешь?

– Да, но это от счастья! Мне очень хорошо! Обними меня крепко, крепко и, пожалуйста, никогда не отпускай!

Мелодично шумела, переливаясь на перекатах, река. Друг перед другом заливались трелями соловьи, тихо посапывала его любовь.

Он смотрел на небо, сквозь плавно покачивающиеся под дуновением легкого ветерка ветви ив виднелись звезды с одной очень яркой. «Это единственное, что олицетворяет вечность», – подумал он, погружаясь в сон.

* * *

Открыв глаза от ощущения холода и высунув голову из спальника, Он увидел, что уже рассвело и все вокруг белым-бело. Его удивил этот снег, выпавший в середине мая. Такого на памяти у него никогда не было. К тому же, снега выпало достаточно много – и всего за несколько часов. Сейчас было около шести, а заснул он, видимо, около часа ночи, когда появился на звездном небе яркий Юпитер.

Он с ужасом подумал, что все его старания по сохранению цветов были напрасны, Адонисы, наверное, погибнут от этого внезапного холода или, по крайней мере, не зацветут, и Она не увидит их красоты.

Но солнце поднималось все выше и стало заметно припекать. Снег постепенно начал оседать и таять, из-под него стали появляться метелочки адонисов, на верхушках которых, к его радости, раскрылись бутоны. Он растормошил Ее:

– Вставай быстрее, посмотри на это чудо, дорогая!

Она наполовину вылезла из спальника и села в нем. И широко раскрытыми, удивленными глазами смотрела на склон холма: на нем, среди сверкающего белоснежья, то там то тут сияли золотом цветы любви.

Еще вечером, когда только начались сумерки, я мелком взглянул на термометр, висевший за окном. Его столбик за целый день с плюсовой отметки опустился уже до минус пяти градусов. Да и по ощущениям, когда вышел во двор подышать чистейшим воздухом, почувствовал, что мороз к ночи как бы постепенно набирал силу и стал смело пощипывать за щеки и не закрытые треухом уши.

Исходя из всего этого, мысленно прикинул: «К ночи еще раз стоит протопить печь, чтобы к утру она не остыла и продолжала согревать хату. Ну а раз решил переночевать в уютном тепле, значит надо немного поработать!» – и, продолжая размышлять, отправился к сараю.

Взяв из него колун с отполированным за долгие годы моими ладонями длинным топорищем и сделанным мной в свое время из ясеня или, как у нас в деревне называют его, лима. Выбрал я это дерево потому, что оно, в отличие от березы или того же дуба, при колке дров во время удара по полену не отдает по руке, или, как говорят знающие люди, не сушит руки. Вообще, колка дров – одно из моих любимых занятий, позволяющее практически всем мышцам тела отлично поработать, размяться, да и как-то от этой веселой работы всякий раз поднимается настроение.