Александр Лысёв - Судьба русского солдата

– Здравствуйте!

Разговорившись несколько лет назад в этой самой лавке, куда Златков забрёл совершенно случайно, они с тех пор иногда помогали друг другу сведениями, советами или просто предположениями. Отношения носили абсолютно некоммерческий характер и основывались исключительно на общем интересе – истории. Сейчас Алексей выложил перед антикваром найденную табакерку. Больше можно было ничего не говорить. Минуты две продолжалось тщательнейшее изучение принесённой вещи в полнейшей тишине.

– Польша, до 1939 года, – прозвучал уверенный вердикт.

– Мне не даёт покоя замок, – Алексей аккуратно коснулся пальцем крышки табакерки. Дома он рассматривал её не один раз. – Такое ощущение, что я его уже где-то видел. Никак не могу вспомнить где.

Антиквар снял очки:

– Это Дубненский замок. Тот самый, который осаждал Тарас Бульба.

– Точно! Спасибо огромное!

Они увлечённо проговорили ещё несколько минут о периоде, когда стали входить в широкий обиход изделия из пластмассы, о табакерках и степени их распространённости в межвоенный период, о том, в каких пачках продавался в СССР нюхательный табак…

Нужно было идти. Закончился разговор как обычно:

– Вещь редкая. Если всё-таки будете сдавать на комиссию…

– Благодарю, – улыбнулся Златков, – не буду.

– Ну, воля ваша…

Алексей вышел на улицу и зашагал в сторону метро. Конечно, это Дубненский замок. Как он мог его не узнать сразу? Вспомнилось – они несколько лет назад гуляли с Янкой и Тохой по Дубно, он что-то рассказывал им о крупнейшем в мире танковом сражении, которое случилось в самом начале войны, в конце июня 1941 года, как раз в треугольнике Луцк – Дубно – Ровно, а не двумя годами позже под Прохоровкой, как считают многие. А потом они обедали в ресторанчике рядом с Дубненским замком. И там им с удовольствием охотно подтверждали, что именно здесь разворачивались описанные Гоголем события. И ресторан назывался «У Тараса» или что-то наподобие того, кажется.

«Гоголь, Янка, панночка», – невесть почему крутилось в голове у Златкова, и сама собой сложилась фраза, которую он, задумавшись, чуть было не произнёс вслух:

– Яночка-панночка.

Тьфу, детский сад какой-то!

Алексей поднял глаза и увидел над собой козырёк входа в метрополитен. Вздохнул, вошёл внутрь и пристроился в очередь за жетонами.

Дома он долго рассматривал в компьютере фотографии, сделанные тогда в Дубно. Вот Тоха залез на какой-то валун на фоне замка, вот Янка, улыбаясь, позирует ему, опираясь на перила моста. Вот они втроём – попросили сфотографировать их кого-то из прохожих. Такая дружная, счастливая семья…

А вечером позвонил Рязанцев.

– Пробили, адрес тот же, – поздоровавшись, с ходу перешёл к делу Олег. – Но телефон молчит.

Златков понял его с полуслова:

– Надо ехать.

– Да, в таких делах время дорого. Когда будет захоронение – сообщу позже, пока сам не знаю.

– Ты не поедешь?

– Я на смене.

– Понял. По итогам сразу отзвонюсь.

Был вечер, но ещё не поздний, когда Златков оказался около нужного дома на Обводном канале. По дороге он обдумывал полученную от Рязанцева информацию. Согласно ответу на запрос Олега, по указанному в медальоне адресу на сегодняшний день проживала Кровлева Галина Фёдоровна, 1930 года рождения. На бланке, который они прочитали, из родственников была вписана только жена – Агата Васильевна. Застать в живых её через столько лет представлялось совершенно нереальным. Да и не значилось её на сегодняшний день по данному адресу. А вот с Галиной Фёдоровной дело могло обстоять иначе – хоть прямых указаний на степень родства с найденным бойцом и не имелось, а равно и не было пока сведений о полном составе его семьи, с очень высокой долей вероятности можно было предположить, что это его дочь. Златков прикинул в уме – Галине Фёдоровне Кровлевой должно было быть сейчас 84 года. Возраст, безусловно, почтенный, но есть шанс застать её в добром здравии и ясном уме. Надо как-то продумать разговор. Если она действительно дочь или даже просто родственница, всё-таки сложно предугадать, как повлияют известия, с которыми он пришёл, на пожилого человека. Подходя к парадной, Алексей опустил руку в карман пиджака – табакерка с наградами была на месте.

Вход, однако, оказался перекрыт потрёпанной тёмно-синей «Газелью».

«Специальная», – пробежал глазами Златков по борту машины, боком протискиваясь в подъезд. Внутри зашевелилось нехорошее предчувствие. Когда он уже поднимался по лестнице, снизу кто-то сказал равнодушно, обращаясь к сидевшему в кабине водителю:

– Да старуха какая-то никому не нужная померла.

Хлопнули створки закрывшихся задних дверей машины. Как подстёгнутый этим звуком, Алексей бегом преодолел два лестничных марша и замер у двери квартиры с нужным ему номером. Дверь была распахнута. Он пошарил глазами по дверному косяку в поисках звонка. Не найдя такового среди пучков закрашенных коричневой краской проводов с оборванными концами, он громко постучал по двери согнутыми пальцами. Ответа не последовало. Златков постучал ещё громче. Тишина. Сам не зная зачем, Алексей нащупал в кармане табакерку и шагнул через порог.

Длинный коридор освещался тусклой лампочкой, висевшей на вывалившемся из стены чёрном пластмассовом патроне. На заваленной всяким хламом тумбочке под слоем вековой пыли стоял сдвинутый на угол старый дисковый телефонный аппарат с выдранным из розетки проводом.

«Понятно, почему было не дозвониться», – машинально отметил про себя Алексей и прошёл несколько шагов по грязному скрипучему паркету с остатками стёршегося на нём лака.

Слева распахнулась дверь комнаты, и в проёме показалась женская фигура, закутанная в домашний халат с надетым на голову капюшоном. Прежде чем Златков успел что-либо сказать, женщина буднично проговорила:

– Забыли чего? Дальше вам, по коридору направо.

Дверь тут же захлопнулась так же неожиданно, как и распахнулась. Изнутри красноречивее всех слов недвусмысленно лязгнул закрывшийся на два оборота замок. Алексею не осталось ничего другого, как продолжить движение. Мужик неопределённого возраста в тельняшке и тренировочных штанах буквально вывалился на Златкова из-за поворота. В лицо пахнуло кислым запахом застарелого перегара. Упершись одной рукой в стену, мужик помахал второй из стороны в сторону:

– Пжста.

Жест рукой, надо полагать, означал, что он галантно пропускает пришедшего.

– Да-да-да, – пьяно затараторили Златкову вслед. – Туда-туда.

Алексей обернулся. Мужик истолковал это на свой лад:

– Я грю, верной дорогой идёте, товарищ…

И развёл руками.

– Мне к Галине Фёдоровне Кровлевой, – оглядев очередного жителя коммунальной квартиры, проговорил Златков.