Майкл Гир - Люди Волка

— Опять бессонница, Старейшина?

— Нет, Красный Кремень, мой старый друг! — Он помолчал, ежась от холодного ветерка, проникающего сквозь щель полога. — Временами мне кажется — я помаленьку схожу с ума.

Красный Кремень закутался в плащ и поворошил палкой присыпанные пеплом угольки догорающего костра.

— Что ж, ты опять пойдешь бродить среди ночи, словно призрак какой-то?

Ледяной Огонь пожал плечами. Красный Кремень склонился над ямой, пытаясь раздуть пламя из последнего светящегося уголька. Он подбросил в яму еще немного сухого мха, ивовых веток и сухих листьев.

— Если ты разожжешь яркий огонь, кто-нибудь наверняка проснется, — заметил Ледяной Огонь, указывая рукой на спящих сородичей.

Красный Кремень усмехнулся; при тусклом свете огня его улыбающееся лицо выглядело чуть-чуть потешным.

— Сомневаюсь… Они так долго слушали твою сказочку про Небесного Паука, который затянул в свою паутину Солнце и Луну, что теперь их ничем не разбудишь!

Ледяной Огонь опустился на шкуру в ногах у своего друга, осторожно поджав ногу. Он глядел на сверкающее желтоватое пламя.

— Ты же не собираешься помирать? Бывает, люди не могут спать, когда им конец приходит.

Ледяной Огонь опустил голову и тихо кашлянул.

— Пока еще нет.

— Что ж тебя так тревожит?

Он взял ивовый прут и поворошил огонь. С чего начать?

— Мне приснилась старуха… Ведьма. Я… — Он поморщился. — Я ее знаю. По крайней мере, чуял прежде, что она есть.

— Ты, старый кобель! Чуешь, значит, женщин? Нет, рано тебе помирать! Кто же тебе по нраву? Знаешь, у меня дочка, Лунная Вода. Совсем уже расцвела девица… Будет тебе славной…

— Ты дослушать-то хочешь до конца? — нетерпеливо спросил он.

— Извини… Мне показалось… Я просто подумал: может, если пошутить, тебе полегчает.

Ледяной Огонь положил ладонь на колено другу и долго молча сидел, не отрывая глаз от костра.

— Помнишь, я говорил тебе о женщине, что я настиг у моря много лет назад?

— Женщина из Рода Врагов, — сверкнул глазами Красный Кремень. — Как же, помню.

— Эта ведьма была там… Она все видела.

— Я думал, там, кроме вас двоих, больше никого не было…

— Никого и не было. Но я знаю, как это бывает, когда ведьма глядит на тебя. Это чувствуешь, как рукоятку копья в ладони. Знакомая вещь… Не надо глядеть на копье, чтобы узнать его. Ты и так все про это копье знаешь — и какой оно длины, и сколько весит. Так и ведьма — все знает на ощупь.

Красный Кремень почесал свое изборожденное морщинами лицо.

— Говоришь, она звала тебя? Может, даже заколдовала? Что ж, ее можно прогнать прочь, для этого есть особая Песнь. Может, удастся освободить тебя от всех этих видений, напугать ее, даже покалечить…

— Нет. — Ледяной Огонь поднял руку. — Там что-то еще было… Явилась какая-то Сила, которая вовлекла во все это ее… и меня. Что-то случилось…

Красный Кремень мрачно посмотрел на огонь. В его прищуренных глазах виднелись золотистые отблески.

— Ты ведь знаешь, у других родов дела идут скверно… Род Тигровой Утробы потерял в прошлом году часть земли. У Ледового Народа погибли в междоусобице сотни юношей. На западе от Великих Озер отогнали Род Круглой Подковы. Их начисто отрезали от Рода Буйвола. В конце концов нас всех сгонят со старых мест…

— Все в мире меняется. Нас уже недостаточно, чтобы оттеснять наших врагов.

— Это тебе твоя ведьма сказала? Ледяной Огонь кашлянул и потер тыльную сторону шеи.

— Это еще не все… Она зачем-то зовет меня к югу

— Что?

— Это как-то связано с тем моим Странствием-во-Сне — после того, как убили мою жену. Я много лет странствовал по труднопроходимым местам. Две недели я провел без пищи. Однажды я спал на каменной скале — такой высокой, что я сверху глядел на летящих птиц. На юге я увидел огромную ледяную стену, а дальше — свободную землю, полную зверей, но совсем безлюдную.

— Но на юге наши Враги, — заметил Красный Кремень.

— Сейчас — да. Но потом…

— Что же, нам отправиться в эту землю?

— Я не уверен. Сон был неясный… На следующий день я встретил женщину из Рода Врагов. Мы должны были с ней соединиться. Я… чувствовал, что это нужно. Это было, если хочешь, как исцеление. Ее длинные волосы так развевались на ветру… Морская вода омывала ее ноги. Во Сне это выглядело так: я подошел к ней и она улыбнулась. И мы любили друг друга там, на берегу моря, страстно любили, и я оставил в ней свое семя.

— Но это-то и вправду было! — Красный Кремень нахмурил густые брови.

— Да… И нет. — Ледяной Огонь содрогнулся и закрыл лицо руками. — Вдруг видение закончилось, и я заглянул… заглянул в глаза этого Соглядатая… Этой ведьмы. А женщина… я изнасиловал ее. Оставил ее на песке — измученную, плачущую… Так вот получилось: я хотел любить и оберегать ее, а причинил ей зло.

— И ты считаешь, что всему виной эта ведьма?

— Не знаю.

Красный Кремень поежился, снова поворошив костер прутом. Пламя ярко вспыхнуло и осветило чум.

— Что же потом?

— Я обернулся и увидел, что все роды идут за мной следом, отбиваясь от всяческих врагов.

— Этим Сон и кончился?

Ледяной Огонь мигнул и еле заметно пожал плечами:

— Нет. Увидев, что случилось на берегу моря, я убежал. Знаешь ли, попросту ноги унес от ужаса… А ночью у меня были кошмары… Один за другим. Эта женщина из Сна стояла и протягивала ко мне руки. В одной она держала кусок мяса. В другой — копье.

— Жизнь или смерть?

— Я понял это так. — Он обхватил подбородок рукой. — Потом я оглянулся и увидел, что море разбушевалось и собирается поглотить нас обоих. Я взял мясо, и женщина улыбнулась опять и сказала: «Ты и я — одно. Мы с тобой одно». Потом она взяла меня за руку и превратилась в большую птицу, Птицу Бури, и унесла меня на своих крыльях далеко к югу, в страну за белой стеной.

Красный Кремень чуть-чуть улыбнулся, на мгновение показав зубы.

— Вот почему ты всегда убеждал нас двинуться на юг, хотя по пути туда дичи все меньше.

— Каждый раз, когда я думаю об этом, дух во мне пробуждается. До сих пор. Только это спасает меня от спячки, держит меня на плаву… Будто та ведьма приказала мне повести все роды на юг.

Красный Кремень посмотрел на пламя костра, бросавшее отблески на перекрытия чума.

— Но другие роды не пойдут. Они скажут — в этом нет воинской доблести. Враги, что живут на юге, разбегаются сами, как чайки с обрыва.

— Знаю. — Ледяной огонь поглядел на озабоченное лицо друга. — Но что если я не смогу спасти свой народ прежде, чем море поглотит его?

— Тогда наш род пойдет к югу один. Одно-то можно сказать наверняка: этих трусливых Врагов, с которыми мы воевали, осталось мало, а будет еще меньше. В любом случае наш род рассеет их, как докучливых мошек.