Олег Пауллер - Псы войны. Противостояние

Новый виток карьеры Маджаи начался после того, как он был направлен в Лондон на переговоры об изменении юридического статуса Гвиании: доминион превратился в республику. Официальным главой делегации был огромный северянин с большим животом, с круглым детским лицом и писклявым голосом. Но уже в первый же день британские дипломаты заметили, что он во всем слушается другого члена делегации, плотного человека с чуть косящими умными глазами и рысьими усиками. Он говорил по-английски с кембриджским акцентом и сыпал юридическими терминами не хуже опытного барристера. Переговоры прошли успешно и вскоре лидер объединённых демократов Симба стал президентом, а вместо стилизованного «Юнион Джека» на сине-белом флаге Гвиании появились две скрещенные панги. Вскоре он возглавил секретариат президента. Смерть престарелого главы государства лишила его влияния в президентском дворце, а дальнейшие интриги северян постепенно отодвигали Маджаи на второй план. Действия его противников были настолько примитивны, что он даже забавлялся этим. После скандального дела Околонго, положение Джима сильно осложнилось: на промежуточных выборах он с трудом сохранил своё место в парламенте. Несмотря на это, Маджаи не расстался с мечтой достичь вершины власти: он постоянно интриговал, подкупал, одаривал. Поэтому не удивительно, что во время военного путча он оказался в рядах заговорщиков.

Восемь лет назад сорокадвухлетний Джим Маджаи стал кем-то вроде политического советника главы Военного правительства генерала Дугласа, ему подчинялись одновременно министерства иностранных и внутренних дел, хозяйства и информации. Он взялся за дело со всей своей энергией. Он носился по городу на военном «джипе», окруженный охраной, выступал по радио, принимал послов. Бывшие министры и видные чиновники свергнутого правительства трепетали при одном его имени – он лично возглавлял и комиссию по расследованию их деятельности, и другую – по подготовке новой конституции. Затем последовал новый военный переворот и всесильному советнику пришлось бежать за границу, поскольку газетчики вскрыли его связь с британской разведкой. Он присоединился к сепаратистам юга и какое-то время даже был советником полковника Бохана, возглавившего мятеж. Когда военное правительство провозгласило политику национального примирения, Джеймс Маджаи вернулся на родину. В переходном правительстве майора Ниачи занимал пост министра информации и считался его верным союзником. Однако, это не помешало ему выдвинуть свою кандидатуру в президенты, подняв знамя «Новой Действующей Партии». Его поддержали многие традиционные вожди Запада и Юга, а также группа интеллигентов Севера. В результате Ниачи и поддержавшие его радикалы не смогли набрать необходимого большинства в первом туре…

Сразу после обнародования результатов голосования выяснилось, что в парламенте у Маджаи сорганизовалась довольно внушительная группа сторонников. Когда радикалы попытались отложить выборы президента, они пустили в ход кулаки и собственные кресла. Разыгравшееся сражение удалось прекратить лишь службе безопасности, которая с помощью слезоточивого газа разогнала разбушевавшихся «представителей народа». Спасаясь от дубинок и газа, они стали выпрыгивать прямо из окон, к превеликому удовольствию собравшихся зевак. Всё это широко освещалось в свободной прессе и не добавило авторитета переходному правительству. Самому Джеймсу расквасили нос и посадили под глаз здоровенный синяк. Правительство распустило вновь избранный парламент, а Маджаи призвал своих сторонников голосовать за Околонго во втором туре, чем обеспечил ему небольшой перевес по голосам и победу на президентских выборах.

Раздался гудок селектора: миссис Кук сообщила о появлении его будущего зятя по какому-то неотложному делу. Мэнсон с большим сожалением оторвался от чтения и удовлетворённо пробормотал:

– Наконец-то в поле его зрения появился вменяемый африканец! Ещё и мой тёзка!

– Извините, сэр? – переспросила секретарь. – Я не поняла какой африканец и Ваш тёзка, сэр?

– Это не вам, мисс Кук! Пригласите Мартина… – сэр Джеймс с сожалением закрыл папку и положил её в ящик своего письменного стола и повернул ключ в его замке.

После разговора с Лорримаром Бенъярд посетил аэропорт Кларенса. За два месяца здесь произошли кардинальные изменения, удивившие его настолько, что он на некоторое время лишился слов. Словоохотливый начальник аэропорта Моксан провёл его по вновь отремонтированному зданию, показал пустующую площадку для стоянки самолётов, заправочные танки и диспетчерскую вышку.

– Сегодня ждём очередной рейс «Сабены», – сказал дежурный. Пилот сообщил, что через час будет в пределах видимости нашего радара.

– У вас есть радар, мистер Моксан? – удивился Бенъярд.

– Да, сэр, – с воодушевлением произнёс начальник аэропорта. – Он, правда, слабенький, но в радиусе двадцати пяти километров мы можем засечь приближающийся самолёт.

– Откуда он взялся?

– Остался с прежних времён. Его, конечно, эксплуатировали на износ, но механик его починил.

– Какой механик, Ваш?

– Нет, мистер Бенъярд. – Это компаньон Сержа Компана, итальянец. Разве вы не в курсе?

– А! Они уже приехали.

– Не все, сэр. Только двое. Их самолёт задержали в Лусаке. Что-то не так с документами.

– Что за самолёт?

– Сто четвёртый «Доув». Я уже отправил в Замбию необходимые материалы, так что его сегодня или завтра выпустят, – гордо произнёс Моксан. – Это будет первый частный самолёт нашей страны.

– Прекрасно, продолжайте в том же духе. Где мне найти мистера Компана?

– Он сейчас находится в ближнем ангаре: там проходят профилактику наши «миниконы». Вас проводить?

– Нет, занимаетесь своими делами, мистер Моксан.

– Да, сэр.

Бенъярд спустился с вышки и побрёл через лётное поле к ангарам. Краем глаза он видел, как начальник аэропорта говорит с диспетчером о чём-то очень важном. Триста метров быстрым шагом по открытому полю под жарким полуденным солнцем немного вымотали Генри. Он очень обрадовался, когда достиг тени, отбрасываемой аркой ангара. Здесь было также душно, но, по крайней мере, не палило солнце. После яркого солнца Генри не сразу смог в полумраке сфокусировать зрение. Когда оно вернулось к нему, прошло только пару минут. В ангаре не было так темно, как ему показалось сначала: горели лампы дневного света. Они освещали силуэты двух шведских самолётиков. Один из них был накрыт чехлом, а вокруг второго копошились несколько человек. Руководил ими чумазый и очень лохматый тип в промасленном комбинезоне – белый, то ли испанец, то ли итальянец. Он первый заметил посетителя и поприветствовал его: