Иван Мирошниченко - Золоту – жизнь, человеку – смерть

– Они не больные, а обреченные. Изо дня в день ждали своего смертного часа.

Охранник говорил, любая власть свидетелей не оставляет. Он, сотник, любимец царской семьи, знал больше о ней, чем кто-либо другой. Опасный свидетель. Таких в живых не оставляют.

Можно заехать домой на квартиру, подумал он, я в красноармейской форме, имею документы, зачислен в кавалерийский полк. Ковалевский говорил, прежде, чем поедешь в полк, найди меня, а чтоб тебя на каждом углу не останавливали, вот тебе пропуск.

К Ковалевскому можно поехать и позже. Нужно выяснить, что это за пропуск и не капкан ли он для него.

Повернув лошадь, Василий ускакал по направлению к своему дому. На улице бегали одни дети. Остановив лошадь около дома соседа, он зашел во двор. Из дома вышла дочь соседа.

– Мой папа говорит, что вас дома ждут красноармейцы и хотят арестовать, а я вижу, это неправда: вы и сами красноармеец.

– А где они?

– Двое в доме, а другие двое в сарае. Со вчерашнего вечера никого из дома не выпускают. Ваша хозяйка им говорит, что вы ушли на работу и больше не приходили.

Вы разрешите позвать хозяйку, вот она обрадуется, когда узнает, что вы никакой не беженец и не бандит, а красноармеец.

Отец, увидев девочку с Василием, испуганно сказал:

– Уходите, а то вам будет худо.

Затем увел девочку в дом и закрыл дверь.

Осталась последняя явка, на которой должен быть майор. Если его там не будет, недалеко от дома в тайнике должно лежать письмо.

Две последние бессонные ночи были самыми трудными. Цель, ради которой жил в этих тяжелых условиях, потеряна навсегда. Нужно определиться и выбрать себе путь, по которому он должен идти дальше.

Последней ночью его вышибли из седла и забрали лошадь, он остался один на один, сам с собой.

Кто-то его окликнул. Он поднял голову, перед ним стоял полковник.

– Чего голову повесил, казаче? Рад видеть тебя живым.

Он подъехал к сотнику, и они обнялись.

Слышал от Ковалевского, что ты где-то в городе. А когда они вдвоем с Украинским говорили о тебе, то я понял, что ты что-то важное делаешь и уже две ночи не спишь.

Коль не спал две ночи, поехали ко мне домой, моя жена уехала из города, а я один. Перекусим, и ляжешь спать. Выспишься, потом поговорим, больно у тебя уставший вид.

Расскажешь потом, чем ты не угодил своим любимцам, что они все шушукались втихаря вчера вечером о тебе. Они тебя назвали счастливчиком.

Перекусив и помывшись в бане, сотник прилег на кровать и сразу уснул. Ему всю ночь снились Мария-царевна и матушка-царица. Вместе с ними он был брошен живым в могилу, и его стали закапывать. Шофер машины стоял на краю могилы и кричал: «Попался царский любимец, мы тебя живьем с ними зароем». За спиной шофера стояли Ковалевский и Украинский, они подгоняли солдат: «Живее, мальчики, зарывайте, а этого приглушите лопатой и заройте вместе с заразными».

Его ударили по голове, он свалился в угол могилы у ног царевны и царевича, тяжелая земля прикрыла сначала ноги, было тяжело ими двигать, он со всей силой оперся ногами, сделал последние усилия и медленно, качаясь, стал подниматься. «Смотрите, – кричали сверху, – а он живуч, норовит выскочить из ямы, а мы его сейчас прихлопнем». Шофер вынул пистолет, присел над могилой и прицелился. Василий подпрыгнул вверх, схватил шофера за руку и потянул вниз, тяжелое тело шофера упало у его ног. Схватив его пистолет, он выстрелил. Шофер сначала поднялся, потянул руку за пистолетом: «Дай, это мой». Потом медленно стал оседать. Василий, подпрыгнув, ногою встал на голову мертвого шофера и выпрыгнул из ямы…

…Открыл глаза. Перед ним стоял Зарев и громко смеялся.

– Ты, Василий, даже во сне воюешь, кого только что прикончил?

– Какая-то гадость приснилась, меня бросили в яму и хотели пристрелить.

– Вот почему ты выпрыгнул из койки. Надевай штаны, пошли завтракать.

– Что будешь делать, Василий? В городе белогвардейцы, мы уходим в лес. Пойдешь с нами или будешь своего друга майора искать? Ты с ним в отряде был «не разлей вода».

– Хотелось бы найти, но в такое время, где его найдешь?

– Верно говоришь, потеряешь и свою свободу. Хороший ты парень, оставайся у меня на службе, будешь адъютантом. У меня таких молодцов, как ты, не хватает. Был один, веселый озорной, хорошо играл на гармошке, повез донесение и погиб. Зарубили в лесу белоказаки. Места здешние знаешь хорошо, город – тоже. Документы тебе твои защитники дали хорошие. Окончится война, и поедешь на свою Украину. Если не секрет, Вася, о каких картинах говорили Украинский и Ковалевский.

– О моих, господин полковник.

– Не господин, а товарищ. У большевиков все товарищи, и ты зови меня так.

А если не хочешь быть у меня на побегушках, иди принимай сотню кавалеристов. Вчера вечером убило у них командира, а хорошей замены нет. Соглашайся, Вася, в обиде не будешь, а лучшего не сыщешь.

По разговору Ковалевского я понял, что тебе к «белым» тоже попадать нельзя. Они почему-то ищут майора и его помощника.

– Кто это вам сказал, что они ищут майора и меня.

– Поймали лазутчика вчера в городе, он шел на связь с майором, но его в городе не оказалось, уехал в свое логово. А где он прячется – в лесу, в болоте или крестьянском доме – того лазутчик не знает.

– Он жив и я могу его увидеть?

– Сбежал проклятый. Отводили после допроса в сарай, где были пленные. Он охранников пришиб кулаком. А кулак, что лошадиное копыто, и сам на вид богатырь, прыгнул на стоявшую лошадь и ускакал. Солдат нашли без чувств, пока привели в себя, опросили, как все произошло, того и след простыл. Смотри, Вася, чтоб тебя этот великан не забрал к белым, коль ты им нужен.

Сотник зашел вместе с полковником в штаб. Кавалеристы встали и поприветствовали Зарева.

– Товарищ командир дивизии, вот сегодняшняя сводка о расположении войск противника. На телеграфе засели белые, ночью пытались их выбить, но безрезультатно.

Полковник подошел к Василию.

– Ты хорошо знаешь подходы к телеграфу?

– Да, товарищ полковник.

– Возьми сотню и захвати телеграф. Удержать надолго не сможем, но хотелось бы связаться со штабом Красной армии.

Не доехав со своими кавалеристами метров сто, он встретил сильный пулеметный огнь. Оставив десять человек около себя, остальных отправил в обход здания телеграфа. С теми, кто остался, стал ползком приближаться к зданию.

Его конники, подъехав с другой стороны, начали вести меткий огонь по белым. Василий подполз к зданию, сняв стоявших часовых, вошел в телеграфную комнату. Он увидел сидевшего великана, о котором рассказывал Зарев. Выстрелив в троих сидящих, связал руки великану. В здании телеграфа стало тихо.

Отобрав двоих красноармейцев, он приказал ехать в штаб и доложить полковнику : «Телеграф занят».