Иван Мирошниченко - Золоту – жизнь, человеку – смерть

Я слышал, что где-то в горах, недалеко от вашей деревни, глубоко в ущелье лежат несколько разбитых телег, там есть целые колеса. А самое главное для нас – поднять из ущелья железо. Мы сами в кузнице сделаем и откуем то, что нам будет нужно.

– Мы вам покажем, где они. Но это очень глубоко и туда опасно спускаться.

– А кто знает менее опасную дорогу?

– Отец и жена учителя. Она родилась там, недалеко от этого ущелья и часто говорила кузнецу: «Откуете мне топор, я покажу место, где много железа в ущелье». Кузнец брал у нее топор, оттягивал его, точил и отдавая, говорил: «Ничего мне от вас не нужно, пусть хорошо учит ваш муж наших детей, а топор пусть рубит легко дрова».

Хома сходил с мальчишками к ущелью, оно было глубокое и внизу ничего не было видно.

Вечером, сидя с учителем, он рассказывал ему о своем походе в горы и что он был около ущелья.

Жена учителя засмеялась, потом спросила:

– А вы не пробовали вверх идти над ущельем? Если подняться чуть выше к растущим деревьям, там увидите трещинку. Когда-то по ней спускались люди в ущелье и выходили на большую дорогу. Теперь наши люди забыли эту дорогу, построили мост и не нужна старая дорога. Там несколько лет был обвал, если перейти этот небольшой участок, можно выйти к нашему дому, где я родилась. А если пойдете левее, там найдете много разбитых телег, они лежат со дня большого обвала в горах. Многие пытались туда спуститься, но страх возвращал их назад.

Мы с отцом спускались несколько раз, брали там колеса, ось на телегу. Потом отец один раз споткнулся и вывихнул ногу, и оставил свой замысел поднять все из ущелья, что там лежит.

Несколько раз подзадоривала кузнеца, он только усмехнется на мои слова и громче начинает бить молотом по наковальне.

– А вы сможете нам показать туда дорогу? – спросил Хома.

– Смогу в воскресенье. Я слышала от ребят, что вы ищете железо. Муж поедет на базар, а мы с вами сходим в ущелье. Вы пойдете одни?

– Если много железа, как вы говорите, возьму ребят.

– Берите!

Пришло воскресенье. Учитель посадил детей на воз и поехал за покупками на базар. Хома собрался с ребятами за кладом в ущелье.

Внизу было светло и сыро. Женщина показывала, где больше чего лежит. Курсанты собирали и поднимали наверх.

Мальчишки приехали со своими лошадьми, и все перевезли во двор учителя.

– Отец мой много говорил об этом ущелье и хотел все поднять, но не смог. Если я ему расскажу о вашем интересе к его кладу, который вы подняли, он не поверит. На любой гулянке он упрашивал мужиков сходить всем в ущелье, и все отказывались, называли его сумасшедшим. Ему отвечали, зачем идти самому на смерть, если можно здесь хорошо прожить.

Вернулся учитель домой поздно вечером. Ему по дороге домой жители села рассказали о том, что его жена была с курсантами в ущелье и вынесла все, что было там ценное. Сложили у него около дома.

Он увидел всех своих взрослых учеников за работой, они перебрали старые телеги и делали ему новую.

Дети, увидев мать, подбежали к ней. Учитель занес покупки в дом, подошел к жене, нежно обнял и спросил:

– Страшно было?

– Как в детстве, когда ходили с отцом. Кружилась голова, и тяжело было идти. Хома часто поддерживал меня и говорил, что такое часто бывает и у их жен, когда спускаются впервые в колодец за гончарной глиной, а потом эта слабость проходит.

Зато ребятишки из нашего села носились, как угорелые по ущелью. Подобрали все и вынесли наверх.

Был кузнец, не верил всему увиденному, просил продать и деньги большие даст за это.

Но Хома сказал: сделаем подарок учителю, а там, что он хочет, то и пусть делает со всем этим .

– Хозяин всему этому – жена учителя, – сказал он.

Видишь, какие хорошие у тебя ученики.

Снова принялись за заучивание новых слов, повторение грамматики. По утрам зарядка, бег на большие дистанции, самозащита и стрельба.

Георг по субботам и воскресеньям брал с собой Хому, и они шли к его родственникам. Как и в деревне, косили сено, ходили в горы за дровами.

Тетя Георга жила одна и больше всего времени они проводили с ней. Она преподавала в лицее английский язык. Зная хорошо турецкий, она долгие часы обучала их произношению турецких слов. Иногда она шутила со своими учениками и называла все домашние вещи и предметы по-английски.

Хома с Георгом, тоже шутя, отвечали ей по-английски. Прошла осень, наступила зима, во дворе было сыро, и слякоть заставляла их сидеть дома. Улицы были мокры и повсюду стояли лужи.

Тетя брала сказки на английском языке, смеясь говорила своим гостям: «Садитесь, детки, я вам почитаю сказку».

После прочтения сказки, она требовала пересказать ее по-английски. Они пересказывали и смеялись друг над другом за плохое произношение.

Пришла весна, и ребята уже весело болтали по-английски о временах года, о доме, об улице.

– Вы способные ученики, думаю, если ваше начальство узнает, что вы выучили бы английский, быть вам в другой школе. Мало военных, знающих иностранные языки, а повзрослеете, начнутся новые заботы.

– Какое счастье для семьи, когда отец или муж возвращается из армии не бывшим служакой, а грамотным, умным и сильным.

Утром рано Хома взял книгу на английском языке и стал читать. Курсанты спали, и перед подъемом вошел полковник. Увидев Хому с книгой в руках, подошел к нему, дал знак, чтоб не будил курсантов.

– Читаешь на английском языке свободно? – спросил полковник по-английски.

– Да, господин, полковник.

– И это твоя книга?

– Нет, это книга моего товарища.

– Он тоже свободно говорит и читает, как ты?

– Да, господин полковник! Мы друг с другом говорим по-английски, когда находимся вне школы. В школе и на занятиях разговариваем по уставу, только по-турецки.

Полковник перешел на турецкий язык. Хома ответил.

После завтрака все курсанты пошли на занятия, Хому и Георга вызвал к себе полковник.

В кабинете полковника сидела высокая, красивая женщина. Они оба говорили по-английски и весело смеялись.

– Посмотрю на ваших курсантов, вы их так расхваливаете, как своих собственных детей.

– Хотелось бы самому иметь таких прилежных к учебе и работе детей. Но, увы, мои избалованы и никакого не имеют представления о жизни. Мои женаты, замужем. Живут одним днем. А эти тоже семейные, но столько

прилежания и стремления к учебе, прямо дивно. Отпускаю по субботам и воскресеньям к тете Георга, они изучили с ней английский.

Другие получают гауптвахту за время увольнительных, а они только благодарность.

Увидев вошедших курсантов, женщина встала и, продолжая разговаривать с полковником, обошла их, внимательно посмотрела на каждого.

Пригласила сесть, полковник вышел. Разговаривала незнакомая с курсантами больше часа. Потом дала листочки бумаги, посадила за стол и стала диктовать текст.