Дмитрий Пучков - Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Так маленький скалистый остров в Средиземном море, на котором возвышалась могучая крепость госпитальеров и развевался красный флаг с белым мальтийским крестом, стал для императора всея Руси куда большим, чем далекий заброшенный в море клочок земли, – это была воплощенная рыцарская идея.

Нетрудно догадаться, чем в данных обстоятельствах обернулись для России события на далеком острове, когда генерал Бонапарт между делом, по пути в Египет захватил крепость иоаннитов, а заодно и распустил орден! Впрочем, прежде чем говорить о событиях политических, завершим с вопросом об ордене.

Новость пришла в Петербург в июле 1798 г. Уже в августе манифестом, подписанным в Гатчине, Павел дал торжественный обет свято сохранять учреждения ордена и «его привилегии и всеми силами стараться поставить на ту высокую ступень, на которой он некогда находился». Как покровитель ордена Павел I пригласил в Россию гонимых рыцарей. Они осудили поведение магистра Гомпеша, который сдал остров и крепость французам, и 9 ноября 1798 г. собравшиеся на капитул 249 рыцарей избрали 70-м по счету великим магистром ордена госпитальеров российского императора Павла I.

Нечего и говорить, что Павел воспринял это избрание с восторгом. Отныне знаки Мальтийского ордена становятся чуть ли не высшей наградой империи, и даже на государственном гербе России, на груди двуглавого орла появился мальтийский крест.

Хотя в апреле 1799 г. папа римский Пий VI отказался признать это избрание – ведь Павел был православным, никогда не состоял (как член) в ордене и сверх того был женатым человеком, – на внешнюю политику России это уже не могло серьезно повлиять. Ибо сразу по получении известий о захвате Мальты были приняты и другие решения, куда более сказавшиеся на судьбах Европы, чем страсти вокруг титула великого магистра.

Павел немедленно направил эскадру адмирала Ушакова к Константинополю. Русскому флоту поручалось, находясь поблизости от Босфора, послать вперед одно небольшое судно с извещением о том, что русские готовы оказать Османской империи помощь против французов везде, где это потребуется.

К этому времени султан уже знал о высадке Бонапарта в Египте. Неожиданное известие о русской помощи произвело немедленный эффект. Все колебания Селима III по поводу реакции на французское вторжение сразу исчезли. Немедленно был объявлен султанский рескрипт, которым правоверным объявляли о начале войны с Францией, а французский посланник, по старинному обычаю Османской империи, был отведен под стражей в тюрьму – Семибашенный замок.

Русский флот тотчас получил свободный проход через пролив, а в октябре была подписана конвенция, согласно которой турки обязались выделить крупную сумму на содержание эскадры. Наконец, 3 января 1799 г. (23 декабря 1798 г. по старому стилю) был подписан союзный договор между Россией и Турцией. Почти в это же время был подписан союзный договор с Неаполитанским королевством, которое в свою очередь подписало договор с англичанами. 28 декабря 1798 г. был подписан русско-английский договор. Англичане должны были оказать финансовую помощь России для ведения войны. Со своей стороны Российская империя должна была выставить войска для действий в Северной Италии и для вторжения в Голландию. Мальта после взятия ее союзниками должна была быть временно занята русско-англо-неаполитанским гарнизоном до того времени, пока рыцари ордена Святого Иоанна Иерусалимского не смогут вернуться на остров в достаточном количестве для его защиты.

Дольше всего колебалось австрийское правительство, тем более что австрийские уполномоченные в это время продолжали переговоры с французами и имперскими князьями в Раштадте по окончательному мирному урегулированию германских вопросов. Впрочем, сомнения австрийцев помогли рассеять сами французы. Получив известие о том, что против Франции уже сложилась новая коалиция, что русские войска движутся в Германию, что рано или поздно Австрия вступит в эту коалицию, Директория дала приказ о наступлении. 1 марта 1799 г. так называемая Дунайская армия форсировала Рейн у Келя и четырьмя колоннами двинулась навстречу австрийцам. Война началась и вскоре снова запылала по всей Европе.

Интересно, что главным детонатором этого взрыва было решение русского императора. Без его решительных и недвусмысленных односторонних действий неизвестно как повели бы себя Оттоманская империя, Неаполь и Австрия. Разумеется, что причин этого разворота русской политики было предостаточно: стремительное расширение французского влияния в Германии и Италии, перспектива появления французов на Балканах, опасения по поводу попыток восстановления Польши, активная деятельность английской дипломатии и французских эмигрантов при русском дворе и т. д., тем не менее трудно переоценить значение мальтийского эпизода в этом вопросе. Именно занятие Мальты окончательно утвердило Павла в его решении начать войну с республикой. Причем интересно, что императора беспокоил не столько захват французами стратегически выгодного пункта в Средиземноморье, сколько разгром древнейшего рыцарского ордена. Известный американский исследователь очень точно подметил этот факт: «Британцы недооценивали идеологический фактор и считали, что Павел принял титул [великого магистра. – Примеч. авт .], чтобы утвердить русское военное присутствие в Средиземноморье, получив стратегически важную морскую базу… Бонапарт также недооценивал то, чем для Павла была Мальта. Но царь выступал прежде всего в защиту не острова, а ордена, который Бонапарт мало ценил» [48] Norman E. Saul. Op. cit. P. 44–45. .

Одним из важнейших пунктов в договоре с англичанами было то, что державы коалиции обязались не удерживать за собой острова, которые будут отбиты у французов, а общая цель союза была определена следующим образом: «действенными мерами положить предел успехам французского оружия и распространению правил анархических; принудить Францию войти в прежние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесие» [49] Цит. по: Милютин Д. А . Указ. соч. Т. 1. С. 75. .

Обратим внимание, что здесь не говорится даже о реставрации монархии во Франции, хотя, конечно, такая реставрация рассматривается как положительная перспектива. Главная же цель союза – крестовый поход во имя справедливости, восстановление прежних границ и законных властей.

На этот раз соотношение сил на фронтах было явно не в пользу французов. Во Франции угас революционный энтузиазм. Бонапарт это точно подметил, вспомним его фразу: «Война, которая еще недавно была национальной и народной… стала войной, безразличной народу, войной лишь правительств». Но французское правительство – Директория – было насквозь коррумпировано, могло дать пример не самопожертвования, а лишь стяжательства и грязных махинаций. Экономика страны, снабжение армии – все было в полном развале. Хаос царил внутри страны, бандиты хозяйничали на дорогах. Такое правительство «могло тиранить, но не могло править». Нетрудно догадаться, что армия в этих условиях не могла быть ни многочисленной, ни хорошо обеспеченной. Повальное дезертирство охватило ее ряды. Если же учесть, что одновременно войска несли потери, нетрудно догадаться, что их численность резко сократилась.