Генри Райдер Хаггард - Перстень царицы Савской (сборник)

Я пошел спать, думая о том, что, может быть, в последний раз засыпаю на этой грешной земле и уже никогда не увижу лица своего сына, если, конечно, он жив. Меня разбудил адский шум, я встрепенулся и отчетливо услышал пронзительный голос профессора Хиггса, изрыгавшего страшные ругательства, громкий лай Фараона, а также приглушенные крики и проклятия абати. Выскочив из палатки, я увидел зрелище, от которого мое сознание помутилось: Хиггс, ухватив и прижав левой рукой к своему плечу голову Шадраха, правой изо всей силы наносил ему удары по лицу. Рядом, удерживая Фараона за ошейник из шкуры павшего верблюда, стоял сержант Квик и с мрачным удовольствием следил за происходящим. Вокруг суетились арабы-погонщики, издавая горловые звуки и отчаянно жестикулируя. Орма я нигде не заметил – видимо, он спал.

– Остановитесь, Хиггс! – закричал я. – Вы с ума сошли?

– Разве вы не видите или ослепли? – завопил профессор, сопровождая каждое свое слово ударами по носу и щекам Шадраха. – Я бью озверевшее животное, чтобы его подчинить, а если оно взбесилось, придется его пристрелить. Знаете, что удумал этот шакал? Кусаться! Я тебе, дьявол, не только морду расквашу, но и все зубы повыбиваю. Кусаться? Вот тебе за это! На, получай, сволочь! Полюбуйтесь, Адамс, какие у этого скота крепкие зубы! Ладно, хватит с него!

Он отшвырнул Шадраха, и тот, упав на землю, остался лежать, дрожа всем телом. Его люди, видя жалкое состояние своего начальника, угрожающе двинулись на профессора, один из абати на ходу выхватил нож.

– Убери эту штуку, парень, – крикнул сержант, – иначе я спущу на тебя собаку. Доставайте револьвер, доктор Адамс!

Абати спрятал нож, помог Шадраху подняться, и все они пошли прочь. На расстоянии нескольких ярдов от нас Шадрах остановился, обернулся, поглядел на Хиггса распухшими глазами и сказал:

– Я не забуду этого, чужестранец, и отомщу тебе.

В это время капитан Орм, позевывая, вышел из палатки.

– Что здесь происходит? – сонно спросил он.

– Как хочется охлажденного морса! – мечтательно произнес профессор. – Я не пожалел бы выложить за него несколько десятков фунтов.

– Могу предложить вам, мистер Хиггс, немного воды, – услужливо ответил Квик, – хотя это, конечно, не морс.

Профессор с жадностью припал к воде и сказал, возвращая флягу:

– Благодарю, сержант, это лучше, чем ничего, к тому же вредно для здоровья пить что-то прохладительное, когда организм разгорячен.

– Кто-нибудь объяснит мне, что случилось, пока я отдыхал после вахты? – спросил капитан, стряхивая остатки сна.

– Ничего особенного, мистер Орм, – ответил Хиггс. – Шадрах пытался отравить Фараона. Я следил за ним краем глаза и заметил, как он подобрался к банке со стрихнином, вывалял в нем кусок мяса, который притащил с собой, и бросил это «лакомство» бедному псу. Я вовремя удержал Фараона и швырнул отравленное мясо за стену – если не верите, найдите его и убедитесь сами. Я не сразу набросился на злодея, а сначала спросил его, зачем он это сделал. Допустим, он ненавидит меня, англичанина, но в чем виноват беззащитный пес, у которого нет никакой национальности? Кому и чем он досадил? На это бездушный дикарь ответил: «Нам надо бесшумно прошмыгнуть мимо фангов, а собака будет мешать, она залает и сорвет всю операцию». Представляете? Еще он заявил, что наш Фараон страдает бешенством, что он уже пытался укусить нескольких абати и что его лучше убрать, пока мы все не заболели. Тут я потерял терпение и отдубасил негодяя. Я лет двадцать не боксировал, но не забыл основных приемов, а эти дикари ни на что не годны. Доктор Адамс правильно сказал: восточные люди совсем не умеют работать кулаками. Вот и все. Сержант, дайте-ка мне еще водички!

– Я тоже люблю животных, – спокойно ответил Орм. – Я, как и вы, взбесился бы, если бы увидел, что Шадрах пытается отравить Фараона. Но разве вы, профессор, не понимаете, что сначала нам надо оказаться в Муре и только потом устраивать взбучки и сводить счеты? – Орм погладил по голове своего верного друга, которого мы все очень любили, Фараон же больше всех любил Оливера, а нас только терпел. – Доктор, – обратился ко мне капитан, – идите, ради бога, к Шадраху, полечите его и заодно успокойте. Вы знаете его лучше нас. Подарите ему ружье. Нет, пожалуй, не надо, а то он выстрелит кому-нибудь из нас в спину и скажет своей повелительнице, что произошел несчастный случай. Давайте поступим так: вы пообещаете подарить ему ружье, когда мы проберемся в Мур. Я уверен, что Шадрах мечтает обзавестись ружьем: однажды я застукал его, когда он пытался украсть из нашего снаряжения карабин.

Я взял настойку арники и пластырь и пошел искать Шадраха. Он сидел в окружении сочувствующих ему абати и возмущался тем, что в его лице нанесено оскорбление древнему знатному роду. Я от себя и своих товарищей принес ему извинения, протер раствором арники его избитое лицо и объяснил ему, что во всем случившемся есть изрядная доля его вины: отравить собаку, с точки зрения европейцев, – жестокий, бесчеловечный поступок, который заслуживает наказания. Шадрах ответил, что он рассвирепел на собаку вовсе не потому, что она его укусила, и пространно повторил мне то, что уже говорил профессору. Потом он нахмурился, как туча, и произнес страшную клятву о том, что отомстит Хиггсу. Я понял, что дело зашло слишком далеко, и попытался образумить гордеца.

– Послушай, Шадрах, – сказал я, – если ты не откажешься от планов мести и не успокоишься, нам придется тебя связать и судить. Кто знает: может, нам скорее удастся ускользнуть от фангов, если мы бросим здесь твой труп и будем пробираться самостоятельно? Но в любом случае мы не доверим свои жизни злейшему врагу, который поставил своей целью привести нас прямо в лапы смерти.

Едва я договорил, Шадрах мгновенно переменил тон и стал убеждать меня, что осознает свою ошибку. Более того, он разыскал Хиггса и поцеловал его руку, рассыпаясь в любезностях и уверяя, что позабыл все обиды и любит его, как родного брата.

– Ладно, приятель, – ответил Хиггс со своей обычной прямотой, – только не пытайся больше отравить собаку, понял? Что касается меня, то обещаю хранить все случившееся в секрете и никому не расскажу об этой неприятности, когда мы прибудем в Мур.

– Сложный характер у этого типа, не так ли, доктор? – насмешливо спросил Квик, издали наблюдавший картину примирения. – Мстительность восточного человека куда-то разом улетучилась; еще недавно мы слышали клятву «Око за око, зуб за зуб», а теперь хитрая свинья целует профессору руку. Как бы я хотел, мистер Адамс, чтобы этот дьявол держался подальше от нас, особенно в темноте!

Я ничего не ответил, но в душе разделял мнение сержанта. Наступил вечер, предвещавший ночную непогоду, потому что надвинулись тучи и усилился ветер. Мы собирались выступить примерно через час после захода солнца. Собрав свои вещи, я помог Хиггсу уложить его багаж, и мы отправились разыскивать Орма и Квика. Мы нашли их в одной из хижин занятых каким-то непонятным делом. Квик перебирал жестяные банки из-под табака, а Орм осматривал электробатарею и моток проволоки.