Иван Головня - Олимпионик из Ольвии. «Привидения» острова Кермек (сборник)

– Пусть будет по-твоему! Эфедрисм так эфедрисм, – согласился Плавт, втайне надеясь, что носить ему Тимона не придётся. – Раздеваемся?

– Конечно.

Оставшись в одних хитонах, мальчишки стали рядышком и по команде Тимона на счёт «три» сорвались с места.

– Что-то долго ребят нет, – забеспокоился Фокрит и, выйдя на улицу, заглянул за угол дома. – Э-э! Да они там, похоже, атлетические состязания затеяли. Вроде как забег у них, – удивлённо воскликнул он. – Клянусь Аполлоном [37] Аполлон – бог солнечного света, покровитель искусств. ! До чего ведь додумались… Софон, иди-ка сюда, полюбуйся на них!

Заинтригованный, Софон поспешил на улицу.

– И в самом деле! Устроили состязание, а нам ничего не сказали. Но что я вижу! Не может быть! – не мог поверить своим глазам Софон. – Фокрит, ты только взгляни, как легко твой мальчишка обходит моего Плавта! А ведь Плавт очень даже прилично бегает. Считай, каждый день тренируется, гоняет наперегонки с нашим псом Аргусом. Плавт, ну что же ты! Нажми! Поддай! – войдя в азарт и забыв о солидности, стал выкрикивать Софон. Но вскоре вынужден был признать тщетность своих призывов: – Нет. Маловато силёнок у Плавта, за Тимоном ему не угнаться. И как же бежит красиво твой Тимон! Будто и земли не касается ногами. Да он у тебя настоящий атлет! Вот посмотришь: когда-нибудь этот парнишка прославит Ольвию. Попомнишь моё слово! Я в этом деле кое-что смыслю. Ты же знаешь, что мой брат Горгий – сейчас он живёт в Милете и служит там помощником гимнасиарха [38] Гимнасиарх – руководитель гимнасия. – был когда-то известным атлетом. Мой тебе совет: отведи Тимона в гимнасий.

– Я бы отвёл, да только вряд ли примут его. Он ведь раб. Хотя попробовать можно…

– Обязательно попробуй! – стоял на своём Софон. – Кстати, откуда он у тебя?

– Из невров [39] Невры – народность, жившая, если верить Геродоту, между Южным Бугом и Днепром, предки славян. . Может, слышал о таком народе? Живёт где-то в верховьях Тираса [40] Тирас – так древние греки называли реку Днестр. и Гипаниса. Я купил его у какого-то скифа [41] Скифы – народность, населявшая Северное Причерноморье. . И не могу нарадоваться своей покупке: до чего же шустрый и сообразительный мальчуган попался! Мало того, что калякает по-гречески, как заправский грек, так он уже и читать по-нашему научился. И даже писать. И помощник незаменимый, скажу я тебе. Думаю, ещё года два-три – и я сделаю его управляющим своим хозяйством.

– Да-а, повезло тебе с этим мальчишкой, и, даже можно сказать, крупно, – вынужден был согласиться с Фокритом гость. – А как насчёт собственных? Предвидится что-нибудь?

– Нет, – помрачнел Фокрит. – Куда уж только ни ходили мы… А сколько жертвоприношений совершили! И всё бесполезно. Отвернулись от нас боги…

– А ты не думал другую жену себе подыскать?

– Ну что ты! Об этом и речи быть не может! Мы ведь с Мелиссой женились по любви. И до сих пор любим друг друга. Да и хозяйка она замечательная. Ты же знаешь… Как я без неё? Нет…

– Остаётся один выход: усыновить кого-нибудь.

– Это другое дело… – неохотно согласился Фокрит. – Мы и сами начали уже подумывать об этом… Годы ведь идут…

– Что я вижу? – спохватился вдруг Софон, взглянув в конец улицы. – Фокрит, посмотри-ка: мой Плавт тащит на спине твоего Тимона! Что это значит?

– Это значит, что они не просто бегали наперегонки, а устроили эфедрисм.

– Что это такое?

– Это когда победитель объявляется басилевсом, а побеждённый – ослом, и осёл обязан пронести на себе басилевса. Забава такая есть у здешних ребят.

– Хорошая забава, – не стал перечить Софон. – Жаль только, что не наоборот вышло. Меня больше устроило бы, если бы Тимон тащил на себе Плавта.

– Ишь, чего захотел! – добродушно рассмеялся Фокрит. – Ну уж нет! Пока придётся довольствоваться тем, что есть!

Фокрит и Софон, весело посмеиваясь, по-приятельски похлопали друг друга по плечу.

– Ну, что ж, поразвлеклись малость, – сказал хозяин дома, – теперь можно и позавтракать. Ребята! – окликнул он раскрасневшихся мальчишек. – Давайте-ка сюда! После такого напряжённого состязания не грех и подкрепиться.

– Что же ты, слабак? – Софон с напускной суровостью взъерошил рыжие вихры на голове подошедшего сына.

– Попробовал бы ты с ним побегать, тогда говорил бы, – сказал, оправдываясь, Плавт и с уважением взглянул на Тимона. – Я даже не думал, что можно так быстро бегать.

– Да видел я, видел. Бегает он, действительно, здорово! Но ты, сынок, не расстраивайся, – попытался приободрить Плавта Софон. – Потренируешься ещё малость с Аргусом и, может, обгонишь когда-нибудь Тимона. Так что ты, Тимон, не очень зазнавайся. А главное, тоже не забывай о тренировках. Без тренировок, настоящих тренировок, ничего, брат, не добьёшься.

Все четверо вошли во двор. Софон в этом доме бывал уже не раз и хорошо его знал. А вот Плавт попал сюда впервые и потому на всё обращал внимание, ко всему присматривался. И, надо признаться, всё ему здесь нравилось. Нравился просторный квадратный двор, вымощенный плоским булыжником, посреди которого стоял большой овальный стол. Нравился невысокий портик [42] Портик – открытая с одной стороны галерея с колоннадой. у средней стены. «Как хорошо, должно быть, под его крышей в дождь или жару почитать «Илиаду» или поиграть с кем-нибудь в петейю!» – с завистью подумал Плавт. Да и весь дом ему понравился, – большой и добротный, состоящий как бы из трёх отдельных домов, расположенных буквой «пи» [43] Пи – буква греческого алфавита, наша – П. . Каждый из этих домов аккуратно был выложен из необожжённого кирпича. И если стены дома были снаружи глухие, то здесь, во дворе, в каждой стене имелась дверь – в правой их даже две было – и по несколько окон. Впрочем, так или почти так были устроены все ольвийские жилые дома. Плавт успел это заметить, когда они ехали сюда. Но больше всего восхищал Плавта водосборник: наклонённые внутрь дворика односкатные крыши из красной черепицы, к краям которых приделаны черепичные желоба. Водосборник устроен был так, что дождевая вода со всех крыш стекала в соединённые между собой желоба, из желобов – в трубу, а из трубы – в большой круглый колодец, устроенный в углу двора.

Услышав во дворе голоса, из гинекея [44] Гинекей – женская половина древнегреческого жилого дома. вышла жена Фокрита – хрупкая миловидная женщина с простенькой и в то же время изящной причёской на голове, одетая в длинный, чуть ли не до пят, белый полотняный хитон.

– А я-то думаю, кто к нам пожаловал? – приветливо улыбнулась она. – Хейре, Софон! Какими ветрами?

– Хейре, Мелисса! Всех тебе благ! А ветрами?.. Да всё теми же, нашими, степными.