Александр Дюма - Королева Марго

ПИСЬМО ИЗ РИМА

Через несколько дней после описанных нами событий однажды утром в Луврском дворе появились носилки в сопровождении нескольких дворян, одетых в цвета герцога де Гиза, и королеве Наваррской доложили, что герцогиня Неверская просит оказать ей честь и принять ее.

У Маргариты была г-жа де Сов. Красавица баронесса вышла в первый раз после своей мнимой болезни. Она знала, что за время ее болезни, почти в течение недели вызывавшей столько разговоров при дворе, королева Наваррская говорила мужу, что ее очень волнует состояние г-жи де Сов, и теперь она пришла благодарить королеву.

Маргарита поздравила г-жу де Сов с выздоровлением и с тем, что она благополучно перенесла приступ странной болезни, а болезнь эту Маргарита, которая, как принцесса крови, была сведуща в медицине, считала очень опасной.

– Надеюсь, вы примете участие в большой охоте? – спросила Маргарита. – Она была уже один раз отложена, но теперь окончательно назначена на завтра. Погода для зимы мягкая. Солнце согрело землю, и все наши охотники уверяют, что день будет на редкость благоприятный для охоты.

– Не знаю, достаточно ли я окрепла для этого.

– Нет, нет, возьмите себя в руки, – сказала Маргарита. – К тому же я, как женщина воинственная, предоставила в полное распоряжение короля беарнскую лошадку, на которой должна была ехать и которая больше подойдет вам. Разве вы о ней еще не слышали?

– Слышала, государыня, но не знала, что лошадка предназначалась для вашего величества, иначе я бы ее не приняла.

– Из гордости, баронесса?

– Напротив, государыня, из скромности.

– Значит, вы поедете?

– Ваше величество, вы оказываете мне большую честь. Я поеду, раз вам так угодно.

В эту минуту доложили о герцогине Неверской. При ее имени Маргарита невольно выразила такую радость, что баронесса поняла, сколь необходимо королеве и герцогине поговорить наедине, и встала, собираясь уходить.

– Итак, до завтра! – сказала Маргарита.

– До завтра.

– Кстати, – сказала Маргарита, сделав прощальный знак рукой, – имейте в виду, баронесса, что на людях я вас ненавижу, – ведь я страшно ревнива.

– А на самом деле? – спросила г-жа де Сов.

– О, на самом деле я не только прощаю вас, но даже вам благодарна!

– В таком случае, ваше величество, разрешите... Маргарита протянула ей руку; баронесса почтительно ее поцеловала, сделала глубокий реверанс и вышла.

Пока г-жа де Сов бежала вверх по лестнице, прыгая, как козочка, сорвавшаяся с привязи, герцогиня Неверская обменялась с королевой церемонными приветствиями, чтобы дать время удалиться сопровождавшим ее дворянам.

– Жийона! Жийона! – крикнула Маргарита, когда дверь за ними затворилась, – смотри, чтобы нам никто не помешал!

– Да, да, – сказала герцогиня, – нам надо поговорить об очень серьезных делах.

С этими словами она без церемоний уселась в кресло, заняв лучшее место, поближе к солнцу и огню, уверенная, что никто не помешает одному из тех задушевных разговоров, какие были в обычае у них с королевой Наваррской.

– Ну, как идут наши дела с этим воином? – с улыбкой спросила Маргарита.

– Дорогая королева, клянусь душой, это существо мифологическое! – ответила герцогиня. – Он несравненно, неистощимо остроумен! Он отпускает такие шутки, что и святой в своей раке помер бы со смеху. Кроме того, это отъявленный язычник в католической шкуре! Такого еще свет не видывал! Я от него просто без ума! Ну, а как твои дела с этим Аполлоном?

– Ox! – вздохнула Маргарита.

– Это «ох» меня пугает, дорогая королева. Может быть, этот красавчик Ла Моль чересчур почтителен? Или чересчур сентиментален? Тогда должна признаться, что он полная противоположность своему другу, Коконнасу.

– Да нет, он иногда бывает и другим, – ответила Маргарита, – а мое «ох!» относится только ко мне.

– Что же это значит?

– То, дорогая герцогиня, что я смертельно боюсь полюбить его по-настоящему.

– Правда?

– Честное слово Маргариты!

– Что ж, тем лучше! Как весело мы заживем! – воскликнула Анриетта. – Моя мечта – любить немножко, твоя – любить горячо. Ах, моя дорогая и ученая королева, как приятно дать отдых уму и волю – чувству! Ведь правда? А после безумств – улыбаться! Ах, Маргарита, предчувствую, что мы отлично проведем этот год!

– Ты так думаешь? – спросила королева. – А вот я напротив: не знаю, Отчего, но я все вижу сквозь траурную Дымку. Вся наша политика меня страшно тревожит. Пойди и, узнай, так ли предан моему брату твой Аннибал, как он это изображает. Разведай, это очень важно.

– Это он-то предан кому-нибудь или чему-нибудь? Сейчас видно, что ты не знаешь его так, как я! Если он чему-то и предан, так только честолюбию, больше ничему. Если твой брат может ему обещать много, ну тогда можешь быть спокойна: он будет ему предан. Но если герцог вздумает не исполнить своих обещаний, берегись тогда твой братец, хоть он и принц крови!

– В самом деле?

– Уж я тебе говорю! Даю слово, Маргарита, этот тигр, – которого я приручила, пугает даже меня. Как-то я ему сказала: «Аннибал, не обманывайте меня, а если обманете, берегитесь!..» Но, когда я это говорила, я смотрела на него моими изумрудными глазами, которые вдохновили Ронсара:

– И что же?

– Я думала, что он ответит: «Я? Обманывать вас? Никогда!» – и так далее, и так далее... А знаешь, что он ответил?

– Нет.

– Суди сама, что это за человек! «А если вы, – ответил он, – обманете меня, то, хоть вы и принцесса, тоже берегитесь...».

Говоря это, он грозил мне не только глазами, но и длинным мускулистым пальцем с острым, как копье, ногтем, причем тыкал мне этим пальцем чуть ли не в нос. Признаюсь, милая королева, у него было такое лицо, что я вздрогнула, а ведь ты знаешь, что я не трусиха.

– Он тебе грозил, Анриетта? Да как он смел?

– Э, черт побери! Я ему тоже пригрозила! И, в сущности говоря, он был совершенно прав! Как видишь, он предан только до известного момента или, вернее, до неизвестного момента.

– Что ж, посмотрим, – задумчиво сказала Маргарита, – я поговорю с Ла Молем. Тебе больше нечего мне сказать?

– Есть одна новость, и притом очень интересная, – из-за нее-то я и пришла. Но ты заговорила со мной о вещах, которые для меня еще интереснее. Я получила письмо.

– Из Рима?

– Да, его привез нарочный от моего мужа...

– О польском деле?

– Да, дело идет как нельзя лучше, и весьма возможно, что в самом скором времени ты отделаешься от своего брата, герцога Анжуйского.

– Значит, папа утвердил его?

– Да, дорогая.