Михаил Клевачев - Королева

В этот же день Алеанора познакомилась со своей свекровью, мамой Людовика, Королевой Аделаидой де Морьен. Аделаида была не высокого роста, на целую голову ниже Алеаноры, одетая в чёрное платье. На лице овдовевшей Королевы лежала печать большого горя. Алеанора была одета в белое платье. Две королевы, пожилая и молодая несколько минут молча, внимательно рассматривали друг друга. Наконец Алеанора первой нарушила молчание.

– Рада познакомиться с Вами мадам, с мамой моего мужа и мне очень жаль, что мой свёкр и сюзерен Людовик VI, Ваш муж, не дожил до этого дня – при этих словах Алеанора не сделала положенного по этикету реверанса и не поклонилась (как никак она всё-таки Герцогиня, довольно и того что она Государыня поздоровалась первой).

В ответ на это Аделаида промолчала, она стояла и изучающе разглядывала Алеанору. Прошло несколько минут и наконец Аделаида сказала на хорошей латыни.

– Я тоже рада Вас видеть Герцогиня и надеюсь Вы станете хорошей женой моему сыну. Как Вам нравится Париж? Здесь немного другие нравы и обычаи, чем в Аквитании, думаю Вы полюбите Францию.

– Париж прекрасный город и очень мне нравится, как и Франция – ответила Алеанора тоже на латыни – Я люблю Вашего сына и надеюсь мы будем достойной парой.

Они беседовали около получаса, говоря друг другу комплименты и учтивые фразы. Наконец Алеаноре это надоело и она вежливо изъявила желание удалиться. На что Аделаида ответила, что не смеет больше отнимать у Герцогини её драгоценное время. Обе королевы друг другу сильно не понравились.

«Как я смогу жить с этой женщиной под одной крышей?» – с ужасом подумала Алеанора.

Через два дня во дворце был устроен пир, по случаю возвращения Людовика VII в Париж и по случаю его женитьбы. Пир этот был совершенно не к душе для Людовика и Алеаноры, так как прошло совсем немного времени после похорон Людовика VI, но как говорили древние римляне «status quo», положение обязывало из политических соображений дать пир, пригласить влиятельных баронов и представить им новую Королеву Франции.

Алеанора сидела за столом на возвышении рядом с Людовиком и с ужасом и отвращением взирала на то, что творилось в огромном зале. Стояло несколько рядов столов из грубо сколоченных, неотёсанных, почерневших от времени досок. Столы ломились от снеди, на огромных деревянных блюдах лежали зажаренные целиком туши свиней, баранов, оленей, а за столами сидели франки и пировали. Скатертей не было, тарелок тоже не было, франки руками отрывали от туш огромные куски мяса и с громким чавканьем жрали, запивая его вином, помогая себе кинжалами. В зале был полумрак, чадили факела, от дыма резало глаза. Стены из грубого камня были черны от копоти.

Алеанора с тоской вспоминала пиры в родной Аквитании, там стены в замках были обшиты досками, ошкуренными и отполированными, приятными для глаза. На стенах висели ковры, гобелены и картины, а в залах горели свечи, а не факела. Где же бесконечные перемены блюд, положенные на Королевском пиру? Где же наперченные павлины, засахаренные фрукты, рис сваренный в миндальном молоке и посыпанный корицей? Ни тортов, ни сладкого творога с мускатными орехами и сливками. Где пирожки с разнообразной начинкой, салаты, паштеты? Где яичница с омарами, запеченные трюфели с чесночным соусом? Ничего этого не было, было в изобилии мясо: баранина, козлятина, оленина, свинина, говядина, зайчатина, курятина, гусятина, утятина. Изобилие мяса и вина. Овощи тоже были в изобилии, но наваленные в кучу, отдельно лук, отдельно чеснок, отдельно репа и никаких салатов.

– Что-то не так миледи? – спросил Людовик – Вам не нравится угощение?

– Нет, нет мой супруг. Всё очень замечательно! – сказала Алеанора, пробуя цыплёнка.

Она ела понемногу, пробуя от разных блюд, делая вид, что не замечает брезгливые взгляды дам из своей свиты. Агнесса и Изабелла тоже пробовали по чуть-чуть от разных угощений и так же прикидывались, что им всё нравится. «Да, с Королевским двором нужно что-то делать» – подумала Алеанора – «нужны преобразования».

Время перевалило за полночь, пир был в полном разгаре, многие гости, нажравшись и напившись засыпали прямо за столом, к ним подбегали слуги и тут же уносили их. Между столов бегали огромные псы и иногда грызлись между собой из-за объедков. На балконе под потолком расположились музыканты и оттуда неслась весёлая музыка, но её по-прежнему никто не слышал, в зале стоял шум и гвалт, кто-то пытался петь.

– Нам с Вами пора, моя дорогая супруга – сказал Людовик, вставая и протягивая Герцогине руку.

– Да, конечно – ответила Алеанора, тоже вставая.

Они покинули пиршественный зал и пошли по дворцовым коридорам. Впереди шла Изабелла с подсвечником в руках, на котором горели четыре свечи. Алеанора шла, осторожно придерживая свои шёлковые юбки, стараясь чтобы они не задели стен и пола.

Они вошли в спальню, комната была хорошо прогрета, здесь было тепло, в печи горел огонь. Стены были завешены красивыми коврами и гобеленами, кровать застелена чистыми простынями, в воздухе витал аромат благовоний. Изабелла поставила на прикроватный столик подсвечник и хотела выйти из комнаты, но Людовик её остановил. Алеанора тем временем сняла герцогскую корону и бережно положила её на столик. Затем стянула с головы полупрозрачную барбету, сняла золотистый тонкий гейдал* и устало села на кровать, посмотрела на Людовика и улыбнулась.

*Гейдал – тонкий двойной пояс, носимый дамами.

– Дорогая моя супруга, – произнёс мрачно Людовик, а Изабелла тут же перевела – к сожалению я не могу остаться с Вами, я должен Вас покинуть и позаботится о своей грешной душе. Я совершил несколько страшных грехов, пировал, когда положено соблюдать траур, совершил военный поход на замок Тальмон, из-за чего погибли люди. Теперь три дня и три ночи я должен провести в молитве и покаянии. Я ухожу и буду молиться в Соборе, не сердитесь на меня.

– Ну что Вы, что Вы! – сказала Алеанора, вскакивая с постели – Конечно молитесь.

Она подошла к Людовику и поцеловала его.

– Я буду ждать Вас.

Людовик развернулся и вышел из комнаты, Алеанора тяжело вздохнула.

Через три дня Людовик появился во дворце.

– Дорогая супруга, – воскликнул он, увидев Алеанору – я очистился. Моя душа снова в безопасности!

– Я очень рада.

– Вы знаете сударыня, что я воспитывался в монастыре. Я не хотел быть королём, я хотел стать монахом и готовился принять постриг, но случилась беда. Мой старший брат Жофруа, которого готовили в короли и у которого были для этого все данные погиб. И погиб нелепо. Он ехал на коне по берегу Сены, и вдруг мимо пронеслась свинья. Конь внезапно шарахнулся, брат упал и сломал себе шею и умер. И королём пришлось стать мне.