Михаил Гус - Дуэль в Кабуле

Массон также сообщил в Калькутту Макнотену свою точку зрения на события в Кабуле. Появлению русского офицера не следует придавать значения. Весь Кабул, от эмира и до последнего нищего на базаре, знает, что этот Викович — обманщик, а его «письма» — сфабрикованы в Персии. Поэтому Бернс напрасно предается унынию, считая русского казака подлинным посланцем императора. И в то же время Бернс поддерживает у эмира несбыточные надежды на возвращение Пешавара…

Пересылая Макнотену письма Бернса и Массона, Уэйд снова утверждал, что не должно быть никаких переговоров с Дост Мухаммедом. Следует изгнать его и посадить в Кабуле Шуджу. И достаточно присутствия одного-единственного английского офицера при Шудже уль-Мулке, чтобы успешно выполнить такую акцию.

Виткевич понимал, что обстановка в Кабуле чрезвычайно сложна.

Дост Мухаммед был в затруднительном положении: письма от Окленда не было, а от него зависело все дальнейшее поведение кабульского владетеля. Если Англия примет его сторону, то Россия ему не нужна. А если нет?

«Очевидно, у эмира не было полной уверенности в благоприятном ответе, потому он и задержал меня, — размышлял Виткевич. — Но он не желает в такой критический момент портить отношения с Бернсом, и потому он больше не зовет и не позовет меня, пока положение не прояснится».

Абдул Самед-хан навещал Виткевича два-три раза в день и расспрашивал о России, о ее военной силе, об отношениях с Англией и другими государствами. Из вопросов министра и из его отношения к получаемым ответам Ян вывел заключение, что мирзе не по душе Англия и в ее дружбу он не очень-то верит. Осторожными расспросами Виткевич проверил свои предположения и убедился в их основательности. Значит, у него был влиятельный союзник, и следовало проявлять терпение и выдержку до тех пор, пока события не примут новый оборот. А что так случится, Виткевич был уверен. Однако же он хотел точнее представить себе состояние переговоров эмира с Бернсом.

— Завтра первый день рождества — удобный предлог, чтобы нанести визит англичанину, — так Ян резюмировал свои размышления…

Бернс встретил Виткевича с изысканной вежливостью британского джентльмена:

— Чрезвычайно польщен вашим визитом и особенно тем, что это происходит сегодня, в первый день рождества. Надеюсь, вы не откажете мне в чести отобедать со мною?

Бернс был действительно обрадован, так как ему очень хотелось лично разузнать, что из себя представляет этот непрошеный русский гость, а идти к нему полагал неудобным.

И вот они встретились, посланцы двух соперничающих держав.

Виткевич был, как всегда, невозмутим и спокойствием походил на англичанина более, нежели Бернс, с трудом скрывавший свое волнение…

Он пригласил гостя в столовую, где слуги индийцы сервировали великолепный праздничный стол.

— Мой коллега лейтенант Лич, — отрекомендовал Бернс молодого офицера. — Увы! Мои друзья доктор Лорд и лейтенант Вуд в отсутствии… Прошу занять место, как у нас говорится, выше соли…

Бернс указал Виткевичу на стул в верхнем конце стола и пояснил:

— По древнему нашему обычаю солонку у нас ставят посреди стола и почетных гостей сажают «выше соли»…

Виткевич поклонился и занял указанное место. Бернс продолжал:

— Нам с вами, дорогой капитан, приходится встречать этот торжественный день вдали от родины… Впрочем, Россия…

— Вы хотите сказать, дорогой капитан, что я не русский, а поляк? Но и вы не англичанин, а шотландец. Польша более не королевство, но и Шотландия также… Вы служите Англии, я России…

Бернс осекся.

А Виткевич, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Отличная индейка!

— Наше национальное рождественское блюдо, — подхватил Бернс, чтобы переменить тему.

— У нас, — сказал Виткевич, — на рождество — традиционный гусь с капустой и яблоками.

Слуги внесли рождественский пудинг.

— Никогда еще не отведывал! — сказал Ян, и Бернс положил ему на тарелку огромный кусок.

— Пудинг мы запиваем элем, дорогой капитан. Прошу!

Пудинг был съеден, и Бернс пригласил гостя в кабинет.

— Я очень рад, — сказал Виткевич, — что могу нынче лично выразить вам свое восхищение вашей книгой.

— И вы, дорогой капитан, могли бы подарить читателям интересную книгу о ваших странствиях!

— В нашей стране не принято печатать отчеты о путешествиях в чужих землях. Да, впрочем, к чему это? Все равно ведь то главное, что видит путешественник, ради чего посещает чужую страну, — об этом в книге он молчит. Вы сами из своего опыта о том знаете…

Бернс невольно поморщился, и на выручку шефу поспешил дотоле молчавший Лич.

— Знаете ли вы, сэр, — обратился он к Виткевичу, — что в Бухаре большие перемены? Кушбеги впал в опалу, эмир удалил его.

— Мои знакомые купцы из Бухары, — подхватил Бернс, — сообщили, что эмир разгневался на кушбеги за его советы жить в дружбе с Россией…

Бернс сделал паузу. Виткевич, поставив чашку на столик, взял сигару, обрезал кончик, закурил.

— Да, конечно, дорогой сэр! Ведь в Бухаре уж давно подвизается перебежчик отсюда, из Кабула, и он еще в мою бытность там нашептывал эмиру, что с Англией ему выгодней дружить. Однако же вы не будете отрицать, что от Бухары до Оренбурга и берегов Урала много ближе, чем от Калькутты и Инда до Бухары!

— Но на пути от Оренбурга к Бухаре лежит Хива! — воскликнул Лич.

— Совершенно справедливо. И мой шеф, военный губернатор Оренбурга, генерал Перовский строго предупредил хана Аллакули, чтобы он прекратил свои разбои и набеги, мешающие торговле российской… Россия справится с Хивой, если понадобится.

Бернс подошел к окну и начал барабанить по стеклу. Ян с недоумением оглянулся, и Бернс с улыбкой сказал:

— Вы даже и внимания не обратили, дорогой капитан, на мои окна: в них не промасленная бумага, а стекло. И знаете, какое? Русское! Я приказал купить на базаре русские зеркала, счистить с них амальгаму и вставить в окна. Не правда ли, удачно?

Виткевич тоже подошел к окну, провел пальцем по отшлифованному стеклу.

— Варвары! — произнес Бернс. — И наша историческая миссия — просветить их!

— Не приходило ли вам в голову, — задумчиво сказал Виткевич, — что на Европу может обрушиться новый поток варваров, как это было в V веке, а затем в XIII? Устоит ли наша европейская цивилизация перед новым нашествием с Востока…

— А на что же мы? — воскликнул Лич. — Мы удерживаем Индию под нашей властью, вы сдерживаете кочевников киргизских степей. И нам нужно совокупно и дружно стоять на страже цивилизации!

Виткевич быстро сказал:

— Но я не уверен, что ныне мы — разумею Россию и Англию — действуем именно так, чтобы предотвратить новое нашествие варваров. Гнет — плохой учитель!