Густав Эмар - Арканзасские трапперы

А пламя все приближалось, и дикие звери неслись впереди него.

— О! — воскликнул генерал, сжимая руки проводника. — Неужели же вы дадите нам сгореть, не сделав ни малейшей попытки спасти нас?

— Против Бога не пойдешь! — хладнокровно отвечал Болтун.

— Неужели же мы должны умереть? Неужели нет никакого средства избежать опасности?

— Никакого.

— Нет, есть! — воскликнул какой-то человек, по костюму охотник, с обожженным лицом и опаленными волосами, перепрыгивая через вьюки и вбегая в лагерь; за ним следовал его товарищ.

— Кто вы? — спросил генерал.

— Не все ли равно? — сухо ответил незнакомец. — Вам достаточно знать, что я и мой товарищ были вне опасности и для того, чтобы спасти вас, рискнули жизнью. Желаете ли вы принять наши услуги?

— Приказывайте, — отвечал генерал. — Я первый буду повиноваться вам.

— Вероятно, с вами нет проводников?

— Нет, есть.

— Значит, они изменники или трусы. Средство, которое я употреблю для вашего спасения, известно всем, живущим в прерии.

Генерал недоверчиво взглянул на Болтуна, который невольно вздрогнул при появлении двух незнакомцев.

— Ну, вы потом потребуете у них отчета, — сказал охотник. — Теперь есть дело поважнее.

Увидев этого решительного человека, солдаты почувствовали, что он может спасти их. Эта надежда ободрила их, они были готовы беспрекословно повиноваться ему.

— Нужно вырвать траву кругом лагеря, — сказал охотник. — И как можно скорее!

Все тотчас же принялись за дело.

— Намочим одеяла и растянем их около вьюков, — продолжал он, обращаясь к генералу.

Капитан, доктор и генерал поспешили исполнить его приказание. Охотник указывал им, что делать, и сам работал вместе с ними, а товарищ его ловил и привязывал мулов и лошадей.

— Скорее! Скорее! — то и дело кричал охотник. — Пламя приближается!

И все спешили изо всех сил.

Скоро трава вокруг лагеря была вырвана на довольно большом расстоянии.

Люция с восторгом и изумлением глядела на неожиданно явившегося к ним на помощь незнакомца, такого твердого и спокойного посреди окружающей их опасности, как будто ему ничего не стоило справиться с грозным пламенем, быстро надвигавшимся на них со всех сторон.

Молодая девушка не спускала с него глаз. Его голос, каждый жест, каждое движение казались ей необыкновенно привлекательными.

Когда трава была вырвана с той лихорадочной поспешностью, с какой работают люди, спасаясь от смерти, охотник улыбнулся.

— Все! — сказал он солдатам. — Остальное сделаем мы — я и мой товарищ. Завертывайтесь поскорее все в мокрые одеяла.

Когда его приказание было исполнено, охотник сделал знак своему товарищу и пошел вместе с ним к пламени.

— Я тоже пойду с вами, — сказал генерал.

— Идите, — лаконично отвечал охотник.

Дойдя до конца площадки, на которой была вырвана трава, он взял сухих веток, сложил их в кучку, бросил туда немного пороху и поджег его. Товарищ сделал то же самое на противоположном краю лагеря.

— Что вы делаете? — воскликнул изумленный генерал.

— Вы видите: борюсь огнем против огня, — спокойно отвечал охотник.

Пламя вспыхнуло и в одно мгновение окружило весь лагерь.

Потом огонь стал гаснуть, воздух сделался чище, дым рассеялся — и пожар прекратился.

Все облегченно вздохнули.

Лагерь был спасен.

Пламя, не дойдя до него, распространилось в разные стороны и понеслось дальше.

Все бросились к охотнику; все горячо благодарили его.

— Вы спасли жизнь моей племянницы! — воскликнул генерал. — Я никогда не в состоянии буду отблагодарить вас за это!

— Не считайте себя обязанным мне, генерал, — отвечал охотник. — Все, живущие в прериях, — братья. Помогая вам, я только исполнил свой долг.

Когда лагерь был несколько приведен в порядок, все улеглись спать, чтобы успокоиться после пережитых волнений. Охотники, очень вежливо, но твердо отказавшись от всех любезных предложений генерала, легли около вьюков.

Они проснулись с восходом солнца.

— Теперь земля уже остыла, — сказал один из них. — Уйдем, пока эти люди еще спят. Они считают себя обязанными нам, и потому нам лучше уйти.

— Идем! — коротко отвечал другой.

В то время как охотники выходили из лагеря, кто-то тихо дотронулся до плеча одного из них.

Это была Люция.

Они остановились и почтительно поклонились ей.

— Вы уже уходите? — произнесла она своим мягким, нежным голосом.

— Да, сеньорита, мы должны идти, — отвечал охотник.

— Понимаю, — улыбаясь, отвечала она. — Теперь, после того как вы спасли нас, вам больше нечего делать здесь. Не правда ли?

Они молча наклонили головы.

— Но, прежде чем вы уйдете, я попрошу у вас одолжения, — сказала она, обращаясь к старшему охотнику.

— Что прикажете, сеньорита?

Она сняла с шеи маленький бриллиантовый крестик.

— Возьмите его от меня на память, — сказала она.

Охотник нерешительно взглянул на нее.

— Ради Бога! Я прошу вас! — горячо воскликнула она.

— Извините, сеньорита, — отвечал взволнованный охотник, надев крестик на шею, на которой висела черная бархатная ладанка. — Теперь у меня будет еще талисман, кроме того, который дала мне мать.

— Благодарю вас! — радостно сказала Люция. — Я бы еще желала знать…

— Что, сеньорита?

— Как вас зовут?

— Имя моего товарища — Весельчак.

— А ваше?

— Чистое Сердце.

Охотники простились с молодой девушкой, вышли из лагеря и через минуту скрылись в темноте.

Люция следила за ними до тех пор, пока они не пропали из виду, а потом тихо вернулась в свою палатку.

— Чистое Сердце! — прошептала она. — Я не забуду этого имени!

Страсть англичан к захвату и приобретению земель перешла по наследству и к американцам. Как только был заключен мир с Англией и провозглашена независимость Соединенных Штатов, те же самые люди, которые так горячо восставали против деспотизма и притеснений, которые проповедовали свободу личности, стали с беспощадным хладнокровием притеснять и уничтожать индейцев.

Несмотря на то, что владения их были очень обширны, настолько обширны, что не хватало рук для обработки земель, они не удовольствовались этим. Они хотели завладеть обоими океанами и стали теснить несчастных туземцев, которым пришлось все дальше и дальше отступать перед ними.

— Они кончат тем, что загонят нас в Тихий океан! — сказал один из старых индейских вождей, и очень возможно, что предсказание его исполнится.

В Америке — этой стране равенства и свободы, как думают многие расположенные в ее пользу или мало знающие ее люди — два народа совершенно порабощены третьим, который смотрит на них, как на вьючных животных.

Краснокожие и негры — вот эти два народа, достойные жалости и сострадания каждого просвещенного и не только на словах гуманного человека.