Густав Эмар - Арканзасские трапперы

Около них мелькали мрачные, зловещие фигуры, полуприкрытые жалкими лохмотьями. Их было человек сорок.

Отъявленные негодяи, подонки общества всех стран, от России до Китая, они приютились в прериях, но даже здесь стояли совсем особняком. Они бились то с индейцами, то с охотниками, и превосходили как тех, так и других, своим коварством и жестокостью.

Это была одна из так называемых разбойничьих шаек прерий.

Название это как нельзя больше подходит к ним. Подобно морским разбойникам

— пиратам, нападающим на каждое судно, которое им по силам, они жадно бросаются на всякую добычу, грабят одиноких путешественников, нападают на небольшие караваны; а когда нет ни тех, ни других, скрываются в высокой траве, подстерегают индейцев и убивают их. Дело в том, что либеральное правительство Соединенных Штатов выдает награды за скальпы туземцев, как в других странах они выдаются за убитых волков.

Этой шайкой предводительствовал Уактено, с которым уже немного познакомился читатель.

Лагерь был очень оживлен; по-видимому, бандиты готовились к одному из своих хищнических набегов.

Одни из них чистили и заряжали оружие, другие чинили одежду, некоторые курили и пили вино, а остальные спали, завернувшись в дырявые плащи.

Привязанные к кольям лошади были уже почти все оседланы.

На некотором расстоянии друг от друга неподвижно стояли, опираясь на карабины, часовые.

Слабое пламя потухающих костров бросало на всю эту картину красноватый отблеск, придававший лицам бандитов еще более свирепый и зловещий вид.

Предводитель их казался очень взволнованным. Он то ходил большими шагами по лагерю, то нетерпеливо топал ногой и, остановившись, начинал внимательно прислушиваться.

Наступила ночь. Луна скрылась, темнота окутала прерию, и ветер глухо завыл в ущельях между холмами. Мало-помалу все бандиты улеглись и заснули.

Не спал один только Уактено.

Вдруг до него донесся чуть слышный звук ружейного выстрела, потом другой. А затем все опять стихло.

— Что это значит? — пробормотал Уактено. — Неужели эти негодяи попались?

Он завернулся в плащ и пошел в ту сторону, откуда раздались выстрелы.

Темнота была настолько непроглядна, что Уактено, хоть и знавший эту местность, мог продвигаться вперед с большим трудом. Корни, кусты, сваленные деревья то и дело преграждали путь, и ему часто приходилось останавливаться и огибать скалы и непроходимые чащи.

Во время одной из таких остановок ему послышался вдали какой-то шорох. Листья и ветки шелестели, как будто человек или дикий зверь пробирался через кусты.

Скрывшись за толстым стволом высокого дерева, Уактено зарядил пистолеты и, наклонив голову, стал прислушиваться.

Все было тихо кругом. Наступил тот час ночи, когда вся природа отдыхает и все легкие ночные звуки замирают настолько, что человек слышит тишину, как говорят индейцы.

— Я, должно быть, ошибся, — пробормотал Уактено и хотел вернуться назад.

Но в эту минуту совершенно ясно и уже недалеко от него снова раздался шорох, а потом заглушенный стон.

— Ага! — прошептал бандит. — Это становится интересным. Нужно узнать, в чем дело.

Он быстро пошел вперед и через несколько минут увидел между деревьями какого-то человека. Человек этот шел с трудом, спотыкаясь на каждом шагу, часто останавливался, чтобы собраться с силами, и иногда жалобно стонал.

Уактено бросился к нему навстречу и загородил ему дорогу.

Тот дико вскрикнул и упал на колени.

— О, ради Бога, — с ужасом прошептал он, — не убивайте, не убивайте меня!

— Да это ты, Болтун! — сказал Уактено, вглядываясь в него. — Кто же это так ловко отделал тебя?

Болтун пошатнулся к нему.

Он был без чувств.

— Черт побери этого дурака! — с досадой пробормотал Уактено. — Как его расспросишь теперь?

Но у предводителя бандитов не было недостатка в находчивости. Он засунул пистолеты за пояс, поднял раненого и взвалил его себе на спину. Тяжелая ноша, по-видимому, нисколько не затрудняла его: он шел быстро и скоро вернулся в лагерь.

Положив проводника около потухшего костра, он принес новую охапку дров и зажег их. Через несколько минут пламя ярко запылало и осветило лежащего без чувств Болтуна.

Лицо его посинело, холодный пот выступил на лбу, а на груди была рана, из которой лилась кровь.

— Ах, черт! — пробормотал Уактено. — Ему несдобровать! Хорошо еще, если он будет в силах рассказать мне перед смертью, кто ранил его и куда девался Кеннеди.

Как и все живущие в прериях, Уактено имел некоторое понятие о медицине и сумел помочь раненому.

Через несколько минут Болтун пришел в себя. Он глубоко вздохнул, открыл глаза, но не мог сначала произнести ни слова. Наконец, при помощи Уактено, проводник приподнялся и сел.

— Все погибло, — сказал он слабым, прерывающимся голосом. — Наше дело не удалось!

— Черт возьми! — воскликнул Уактено, с яростью топнув ногой. — Почему же это?

— Молодая девушка — чистый дьявол! — отвечал едва слышно проводник.

Слабость его все увеличивалась: ему оставалось уже недолго жить.

— Если ты в силах, — сказал Уактено, не понявший восклицания раненого, — расскажи мне, в чем дело и кто твой убийца, чтобы я мог отомстить за тебя.

Страшная улыбка показалась на посиневших губах Болтуна.

— Кто мой убийца? — иронически повторил он.

— Ну да.

— Донна Люция!

— Как? Донна Люция! — воскликнул изумленный Уактено. — Не может быть!

— Выслушайте меня, — сказал Болтун. — Минуты мои сочтены — я скоро умру. Человек в моем положении не лжет. Не прерывайте меня, и я, может быть, успею рассказать вам все.

— Говори, — отвечал Уактено.

Он стал на колени около раненого, голос которого был едва слышен.

Болтун закрыл глаза и замолчал, собираясь с силами.

— Дайте мне водки, — с усилием проговорил он наконец.

— Ты сошел с ума! Водка убьет тебя.

Раненый покачал головой.

— Она поддержит мои силы и даст мне возможность рассказать вам все. Ведь я все равно должен умереть.

— Эта правда, — пробормотал Уактено.

— Давайте же скорее, — продолжал Болтун, — времени у нас не много. Нужно поспешить.

— Хорошо, — после минутного колебания отвечал Уактено и приложил к его губам свою тыквенную бутылку.

Раненый какое-то время жадно пил. Лихорадочный румянец выступил у него на щеках, глаза заблестели.

— А теперь, — сказал он довольно громким и твердым голосом, — не прерывайте меня; когда заметите, что я слабею, дайте мне опять глоток водки.

Уактено кивнул головой, и Болтун начал свой рассказ.

Он говорил долго, так как был слишком слаб. Ему приходилось часто останавливаться и собираться с силами.

— Теперь вы видите, что я был прав, — сказал он, кончив свой рассказ. — Донна Люция — чистый дьявол. Она убила нас обоих — меня и Кеннеди. Откажитесь от своего плана. Охота за такой дичью чересчур опасна. Вам никогда не удастся завладеть этой девушкой.