Роберт Баллантайн - Коралловый остров

Сколько времени мы проспали, я не знаю, но только, когда мы ложились, солнце садилось, а когда проснулись, оно блистало в небе высоко над нашими головами. Я разбудил Джека, который сразу вскочил и полными удивления глазами посмотрел на меня. Он не сразу вспомнил все происшедшие события, но наконец сообразил что-то и веселым голосом закричал:

– Живо, готовьте завтрак! Петеркин, несчастный лентяй, сколько времени ты еще намерен валяться?

Петеркин протяжно зевнул.

К этому времени все туземцы уже встали, и мы занялись приготовлением завтрака. Изредка мы делали тщетные попытки объясняться с ними знаками. Наконец Джеку пришла блестящая мысль постараться узнать их имена. Он указал на себя и очень отчетливо произнес «Джек»; затем, вытянув руку по направлению к Петеркину и ко мне, так же ясно повторил наши имена. Потом он снова положил руку себе на грудь и сказал «Джек». Другую руку он приложил к груди вождя и вопросительно посмотрел ему в лицо. Вождь сразу понял его и два раза отчетливо повторил: «Тараро», «Тараро». Джек повторил имя за ним, на что в ответ последовал одобрительный кивок и дикарь произнес: «Чук, чук». Джек, повернувшись к самой младшей из женщин, сидевшей на пороге нашей хижины, так же вопросительно посмотрел на главаря. Тот произнес «Аватеа», поднял палец к солнцу и застыл в такой позе на несколько минут.

– Что бы это могло значить? – спросил Джек.

Не удовлетворенный этим жестом, Джек подошел к женщине и сказал «Аватеа». Она грустно улыбнулась в ответ, утвердительно покачала головой и, дотронувшись пальцем до своей груди, тоже показала на солнце. Нас страшно заинтриговала эта процедура, но так как мы не могли удовлетворить своего любопытства, то пришлось прекратить расспросы.

Знаками приказав туземцам следовать за ним, Джек повел их к месту вчерашнего сражения. Здесь мы нашли пленников, проведших ночь на берегу и совершенно забытых нами. Накормив их принесенной с собой едой, Джек начал рыть яму в песке. Поработав некоторое время, он указал на валявшиеся мертвые тела и на яму. Туземцы сразу поняли его знаки и, вооружившись лопатами, в течение получаса вырыли огромную яму, достаточную для погребения всех трупов. Когда работа была окончена, они схватили своих убитых врагов и с потрясающим равнодушием стали бросать их в приготовленную могилу. Последним было брошено тело желтоволосого вождя.

Следующие три дня туземцы потратили на починку своей лодки, сильно пострадавшей от удара о скалу.

Когда лодка была готова, мы помогли им нагрузить ее пленниками и запасами фруктов. Петеркин пошел на охоту и вернулся с шестью убитыми свиньями. Мы их зажарили и преподнесли нашим друзьям в день их отъезда. В этот достопримечательный день Тараро энергичными знаками старался нам объяснить, что предлагает поехать вместе с ними на остров. Так как мы никуда не собирались, то, вежливо покачав головой в знак отрицания, дали им понять, что отказываемся от их предложения. Но решили возместить свой отказ, подарив ему заржавленный топор, от которого могли свободно отказаться, имея в запасе другой, доставшийся нам во время крушения судна. Кроме этого, мы подарили ему кусочек дерева с вырезанными на нем нашими именами и веревочку, на которой он повесил дощечку, обмотав ее вокруг шеи.

Спустя некоторое время мы все собрались на берегу. Не будучи в состоянии объясниться, мы проделали церемонию рукопожатия и стали ждать их отъезда. Но Тараро подошел к Джеку, вытянул голову и потерся своим носом об его нос, тс же самое он сделал с Петеркином и со мной. Поняв, что это их обычай, мы решили проделать то же самое со всеми, не исключая женщин. Когда очередь дошла до Аватеи, никто из нас не мог сдержать чувства искреннего сожаления при расставании с ней. Кроме ее скромного вида и ласкового обращения, она была единственной среди всех, выказавшей некоторую долю сожаления при прощании с нами. Подойдя к Джеку, она доверчиво подставила свой плоский нос, которого он коснулся своим носом. Таким же знаком внимания она удостоила Петеркина и меня.

Через час лодка скрылась из виду, и мы с какой-то необъяснимой тоской, переполнявшей наши сердца, тихо сидели в тени хижины, обсуждая необыкновенные события последних дней.

После того как туземцы оставили нас, наша жизнь протекала некоторое время довольно спокойно. Однажды, когда мы собрались выехать в море половить рыбу, так как нам здорово надоело питаться свининой, мы были встревожены неожиданным криком Петеркина, стоявшего на самом берегу моря.

– Парус, парус! Ральф, посмотри, Джек! Видите, там, на самом горизонте, у входа в лагуну! – кричал он.

– Он прав, это шхуна, – ответил Джек, поспешно одеваясь.

Наши сердца, взволнованные этим открытием, сильно забились. Да и на самом деле, если шхуна приблизится к нашему острову, не могло быть никаких сомнений в том, что капитан возьмет нас с собой и доставит на какой-нибудь цивилизованный остров, откуда нам легко будет выбраться в Англию. В голове отчетливо вырисовывались картины домашнего уюта, и хотя я очень полюбил Коралловый остров к нашу хижину, но чувствовал, что в любую минуту без колебаний расстанусь со всем этим.

С радостными возгласами мы торопливо взобрались на самую высокую скалу, расположенную вблизи нашего жилища, и стали с нетерпением ждать судна, которое приближалось к нашему острову, подгоняемое легким ветерком.

Не прошло и часа, как шхуна была почти рядом с рифом. Сделав красивый поворот, она мягко пошла вдоль берега. Боясь остаться незамеченными, мы начали размахивать волокнами от кокосовой пальмы и вскоре увидели, не без удовлетворения, как со шхуны спустилась лодка, а на палубе приготовляются к стоянке. На бизань-pee показался флаг, и маленькое облачко белого дыма поднялось около одного бока шхуны. Прежде чем мы сумели догадаться об их намерении, раздался пушечный выстрел. Снаряд на своем пути снес несколько кокосовых деревьев и с треском ударился в скалу, всего на несколько ярдов ниже того места, где мы стояли.

С ужасом мы обнаружили, что взвившийся над шхуной флаг был черного цвета и на нем красовался пересеченный костями череп. Мы смотрели друг на друга, боясь произнести трепещущее на наших губах слово «пират».

– Что делать? – воскликнул Петеркин, когда мы увидели лодку, спущенную с судна и стремящуюся к входу в лагуну. – Если они нас снимут с острова, так это будет только для того, чтобы бросить в воду или сделать пиратами.

Я молчал, пристально глядя на Джека, который один мог разрешить наше сомнение. Он стоял со сложенными на груди руками, потупя голову, пристально уставившись глазами в одну точку на земле.