Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

Мы не будем рассказывать о том, как в первый же счастливый день отпраздновали свадьбу Чжань Чжао, заметил! лишь, что после свершения брачного обряда Чжань Чжао пригласил матушку Дин к себе погостить. Сразу же после Нового года матушка объявила, что намерена возвратиться домой. Но герои ни за что не хотели отпускать Дина Старшего. То один устраивал проводы, то другой, и прошло много дней, прежде чем ему наконец удалось тронуться в путь.

Вернувшись домой, он встретился с Храбрецом с Севера и рассказал ему о своих друзьях из кайфынского ямыня. Храбрец выслушал его и сказал:

— Ну, а теперь разрешите вас поблагодарить за гостеприимство — мне пора уходить.

— Отчего вы торопитесь, дорогой брат? — спросил Дин Старший.

— Я слаб здоровьем, и долгое безделье мне вредно, — ответил Храбрец.

Шел Храбрец медленно, да и куда было ему торопиться? Но вот однажды добрался он до уезда Жэньхэсянь и тут увидел густой сосновый лес. Среди деревьев торчал высоченный шест. Храбрец углубился в чащу и вскоре очутился перед храмом. Над входом висела доска с надписью: «Храм Паньгу». [53] Паньгу почитался в Китае как демиург, первопредок, отделивший небо от земли. Изображался в облике пса или в виде чудовища с головой дракона. Считалось, что он дал жизнь всему сущему на земле: его дыхание стало ветром и облаками, голос — громом, левый глаз — солнцем, правый — луной, его конечности и костяк — четырьмя сторонами света и пятью великими горами, кровь — реками, жилы и вены — дорогами на земле, мясо — почвой, волосы — звездами, растительность на теле — травами и деревьями, зубы и кости — золотом и каменьями, пот — дождем и росой, а паразиты, что были у него на теле, — людьми. Храбрец поднялся в главный зал, но едва успел поклониться статуям святых, как в зал вошел монах лет тридцати и приветствовал Оуян Чуня.

— Где сейчас настоятель? — спросил Храбрец.

— У себя в келье. Он вам нужен?

Монах проводил Храбреца в зал, и вскоре туда вошел настоятель — старик лет семидесяти, с лицом юноши, добрый и крепкий. Звали его Цзин-сю. Оуян Чунь очень понравился настоятелю, и тот пригласил его провести несколько дней в храме.

И вот как-то утром в храм явился студент-конфуцианец, худой, в истрепанной одежде. Он низко поклонился и смиренно произнес:

— Я беден, жить мне не на что, не примете ли несколько парных надписей, [54] Парные надписи. — С древних времен в Китае было принято украшать дома, храмы и общественные здания образцами каллиграфии. Особо ценились парные надписи из двух частей, вешавшиеся по обеим сторонам дверей или окон, содержание которых было составлено по принципу параллелизма. я сам их написал.

Настоятель развернул свитки и не сдержал восхищенного возгласа.

Если вам интересно знать, что он сказал, прочтите следующую главу.

Ду Юн нанимается в учителя. Би-чань пытается его соблазнить. Цинь Чан обрекает на смерть распутную наложницу

Итак, взглянув на надписи, настоятель воскликнул:

— Великолепно! Почерк отменный!

Когда юношу увели во внутренние комнаты, чтобы дать ему умыться и поесть, Оуян Чунь заметил:

— Мне кажется, это человек честный и по-настоящему ученый.

— Воистину так! — согласился Цзин-сю. — Пройдет немного времени, и он получит высокую должность.

Не успели они окончить партию в шахматы, как пришел новый посетитель Цинь Чан, владелец усадьбы Циньцзя-чжуан.

— Что привело вас, господин, в наш храм? Вы чем-то взволнованы!

— Вы угадали. Вот уже несколько дней меня терзает беспокойство, и я хочу, чтобы вы мне погадали.

— Что ж, это нетрудно. Назовите иероглиф, а я его растолкую. Отвечу верно — не радуйтесь, скажу неверно — не гневайтесь.

— Совершенный человек постоянно опасается беды и никогда не спрашивает о счастье, — проговорил Цинь Чан. — Вы произнесли слово «нетрудно» — «жуньи», погадайте же мне на иероглиф «жун».

Цзин-сю записал иероглиф, подумал и сказал:

— Сам по себе иероглиф не представляет ничего особенного, но начертание его выразительно. Основной смысл: «содержать» может быть истолкован так: «Кто содержит Добродетель — станет великим», «кто не поддастся обману — обретет покой». Так что если вы будете действовать открыто, вас не обманут. Почему я об этом говорю? А потому, что иероглиф имеет еще и неблагоприятный смысл.

Цинь Чан поблагодарил за наставление и вдруг случайно развернул лежавший на столе свиток.

— Прекрасно! Это вы, учитель, писали?

— Да разве я смог бы так? Свиток мне только что продал один конфуцианец, — отвечал Цзин-сю.

— Где же он? — нетерпеливо спросил Цинь Чан.

— Наверное, на кухне. Он просил ему помочь.

— Значит, он беден? А я как раз ищу учителя для сына. Не познакомите ли меня с ним?

Цзин-сю охотно согласился и пригласил конфуцианца. Оказалось, что молодого человека зовут Ду Юн, он весьма образован, тверд характером и честен. С Цинь Чаном они быстро сговорились и вскоре отправились в его усадьбу. Как только они туда пришли, хозяин позвал своего одиннадцатилетнего сына Го-би и познакомил его с молодым человеком.

Надобно вам сказать, что жене Цинь Чана, урожденной госпоже Чжэн, было лет тридцать. В доме жила также наложница Би-чань и множество служанок. Жене прислуживала старшая служанка по имени Цай-фын, наложнице — младшая, по имени Цай-ся.

Кроме служанок были еще слуги Цзинь-бао, Цзинь-пай, Цзинь-лу и Цзинь-си и семидесятилетняя кормилица — старуха Бай.

Как человек почитающий ученых, Цинь Чан считал своим долгом всячески ублажать учителя и прежде всего хорошо кормить. И вот однажды, когда Цинь Чан отправился собирать долги, наложница Би-чань, давно мечтавшая взглянуть на учителя, последовала за слугой, который нес ему пищу, и заглянула в окно. Не будь юноша так хорош, все обошлось бы благополучно, но красота его возбудила в женщине страсть.

Она дождалась, пока хозяин вместе с сыном уехали из дому навестить родных, приготовила разные кушанья и велела служанке отнести учителю.

— Что делает господин? — спросила Би-чань, когда служанка вернулась.

— Господин читает.

— Он что-нибудь тебе сказал?

— Сказал, что пищу ему обычно приносит мальчик-слуга, и был недоволен моим приходом.

Би-чань подкралась к кабинету, проделала в оконной бумаге дырку и заглянула внутрь. Увидев, что кушанье стоит нетронутое, она кашлянула. Учитель поднял голову и заметил, что у окна кто-то есть. Это оказалась молодая женщина.

— Кто вы? — строго спросил молодой человек.

— Угадайте! — откликнулась женщина.

— Уходите! Женщинам здесь не место!

— Вы, значит, не догадались, кто я? Я — пониже госпожи и повыше служанки. Не обижайте меня, примите мой скромный подарок.