Юрий Сергеев - Повести

— Если короче, я догадываюсь, куда ты гнёешь. Землесосы… Так? Конечно, у них коэффициент полезного действия в два раза больше, чем у гидроэлеваторов, и работают они на более густой пульпе, проглатывают камни до ста миллиметров в диаметре.

Мы давно с тобой о них мечтали. Но, где их взять? А кроме того, они ведь не прижились на приисках Северо-Востока. Очень трудно сохранять уровень пульпы в приёмном бункере, срывается вакуум.

— Ну и что? — откинулся Влас на стуле и сощурил свои кошачьи глаза на Григорьева. — Мы же не пробовали — не пробовали, не пытались. А если усилить давление на монитор двумя насосами и гнать дополнительную воду к рабочему колесу?

— Хм… занятно. Думаешь, кроме нас, никто не додумался?

— Не в том дело, додумался кто-то или нет. Главное, я додумался, ночи не спал, всё рисовал схемы. Верю в землесос и в ваш участок. Мозгуйте, рисуйте свои схемы, не спите. Вот тогда и получится. Нужно захотеть — остальное детали! Воронцов, твоё мнение?

— Конечно, дело интересное, но у нас нет ни саней, ни готовых бункеров. Пока соберём, пока установим, и лето пройдёт. На Северо-Востоке не глупее нас, но почему-то работают по старой схеме…

— Садись! — рыкнул Влас и стеганул механика взглядом, повернулся к бригадиру сварщиков Антону Длинному:

— Сколько надо времени твоим архаровцам, чтобы сварить бункер гидровашгерда под землесос?

— За неделю управимся.

— За неделю сваришь два бункера, я предвидел это и закинул вам лишний листовой металл. Ясно? И готовь плети пульповодов из десятидюймовых труб.

— Ясно…

Влас выслушал всех по очереди, встал и заходил вокруг сидящих за столом.

— Так, ребята… Начну с пряника. Решением правления артели вам повышены коэффициенты на подёнку. Только на вашем участке! То есть, у горного мастера будет такой же заработок, как у начальников других участков. Но с вас и спрос будет особый.

Даём вам право бить бездельников рублём. Плохо работает старатель — утверждайте ему на собрании участка по семьдесят процентов подёнки, а оставшиеся тридцать отдайте лучшему. Это — железный стимул! Принцип должен быть один — энтузиастов поощрять, лентяев наказывать, от худших из них избавляться.

За пояснение ситуации на участке спасибо. Чую, что внутренних распрей нет, коллектив здоровый и готов выполнить поставленную задачу. Да, Лукьян предугадал мою идею. Землесосы наше спасение! Наше будущее, и не только наше, новинку подхватят другие артели.

Золото тут есть, сил маловато на него, а вот землесосами-то и крутанем промывку. Мой заместитель Сухоруков сейчас изобретает редуктор под дизель. Я уже, как наяву, вижу эту передвижную землесосную установку. Получится, поверьте моей интуиции. Иначе нельзя…

Помните, как в войну работали? Вот и нам так нужно. Неделю отвожу вам на запуск и монтаж. Обойдёмся без пустой болтовни. Навалимся скопом, и закрутится эта машина.

Влас добил кулаком несчастный коробок, и спички брызнули по столу.

— Всё! Затверждено! Конкретно распишем, кто чем занимается и за что отвечает. Лукьян! Ты профессор по россыпям — готовь место под установку и копай зумпф поглубже, золото просажено в плотике, и стол бункера должен быть на два метра ниже песков. Не мне тебя учить.

Воронцов! Головой отвечаешь за сборку землесоса и монтаж в срок. Антон! Сварщики должны работать без устали, раскуривать папиросу от электрода.

Ковалёв! Ты отвечаешь за всё! С тебя я спрошу, а ты спрашивай с них. Безжалостно. Вопросы? Предложения? Сомнения? Впрочем, подумайте и выскажете утром. Накалитесь яростью к работе, и мы победим.

Разошлись за полночь, до тошноты накурившись и провоняв комнату табаком. Семён отворил дверь настежь, поползла в ноги ночная свежесть и дух росной травы. Сидел на пороге, закрыв от усталости глаза, и хоть, всё было решено и распланировано, тискали голову сомнения.

Два плана! Тут один как бы сделать, чёрт его знает, что там под землёй лежит, что там наворотила природа. Никто не прятал. Влас укладывался спать, ворочался, кряхтел, устраиваясь поудобней на койке, кашлял.

— Ну и как тебе на новом месте живётся, притёрся? — филином гукнул из тёмной комнаты.

— Нормально…

— Нормально, значит? Ну и хорошо. У тебя и по рации всё нормально. А экскаватор, поди, с ночи стоял?

— С ночи.

— Да вокруг него три бульдозера крутились, выкапывали. Теперь посчитай, сколько кубов вскрыши потеряно?

Экскаваторщика накажи, иначе нельзя. В другой раз он у тебя в озеро заедет и будет со стрелы рыбу ловить, руками неделю махать. В ночь кто был горным мастером?

— Малков.

— С ним я сам разберусь, чтобы лучше смотрел, не дремал бы у сварщиков в будке.

— Он вас и так боится, как огня, может быть, не стоит?

— Чего меня пугаться? Ты, вот вижу, не боишься. Медвежьим страхом болеет? То-то я и смотрю, что он на глаза мне не показывается. Ты с Сиротиным не ужился и меня раскритикуешь со временем.

— Таких, как я, дураков, мало. Хитрым покойней жить, а языкастые — не в моде.

— Я сам такой, не ты один. Один из моих начальников сказал как-то: "Влас Николаевич, вы своей правдой нервируете весь аппарат комбината, а сейчас правду говорят только обыватели…"

Ох и осерчал я тогда. "Червяк ты навозный, — говорю ему, — что же, по-твоему, правда людская обывательская?" Чуть морду ему не набил, а потом он на совещании заявляет: "Мы должны работать засучив удила", я и подсказываю на весь зал: "И закусив рукава?"

В общем, пришлось мне из начальников карьера уходить в артель, заклевал, скотина, продыху не давал придирками. Потом, всё же, разглядели в нём гнильцу, выгнали с треском, А сколько эта падаль попортила людей.

— Влас Николаевич, а что, на ваш взгляд, основное в нашем деле?

Дед встал с койки, и сел на порог. В майке и вырезанных из валенок шлёпанцах, он был по-домашнему прост и уютен.

— В любом деле важно не суетиться! Запомни! Второе — не упускать Главное! Отметать с его пути всё мелкое и второстепенное. Тогда ты будешь знать цель, видеть её. Третье — это верить в свои беспредельные возможности. Верить фанатически! И люди пойдут за тобой…

— Три завета старателя. Буду помнить.

— Помни. Эту работу я познал с детства. Родился и вырос на прииске. С малых лет пристрастился к лотку. В те времена работали маленькие артельки, ну и крутился возле них. Подмести, убрать, сбегать куда — я всегда на подхвате. Промою вечерком собранный мусор, золотишка наскребу — и в скупку! Еды понакуплю, конфет себе за усердие. Матери помощь. Рано стал кормильцем.

Потом — война, дали прииск и железный план. Вот на меня кое-кто обижается, что круто беру. А нам что выпало? Попробуй в те годы не выдай план?! Трибунал… Работали не щадя себя, есть что вспомнить, сейчас я изменился, добреньким стал к старости.