Юрий Волошин - Пиратское братство

– Ты представляешь, Петька, – говорил Гардан с загоревшимися от возбуждения глазами. – Сорок ящиков с китайской посудой! Самой дорогой, наверное! Фарфор! Ты ведь и не знаешь, что это такое!

– Уже знаю, – с некоторым неудовольствием отвечал Пьер.

– А батик! Почти сто кусков! Это же целое богатство! А сколько разной мелочи из слоновой кости! А драгоценности?! Видать, вельможи хорошую цену пообещали, раз везли столько. Это же надо, больше двадцати красивых шкатулок из красного и палисандрового дерева! Интересно, сколько нам отвалится? Думаю, что намного больше, чем последний приз у берегов Индии. Помнишь, мы тогда португальское судно захватили?

– Чего там! Конечно, помню. Еще бы не помнить! Но тогда у нас ни убитых, ни даже пары раненых не было. Жаль ребят, что вчера умерли. Мучились сильно. Пусть души их наслаждаются в раю, под присмотром Господа!

– Ну, Петька, ты опять перебиваешь! Разве в драке бывает без синяков? А у нас тут постоянно не просто драка, почти война, а на войне и убивают, случается.

– Так все одно к этому привыкнуть трудно. А может, и вовсе невозможно! А ты все о добыче. Придет время – и добычу разделим.

– Оно конечно, так, да уж очень радостно на душе от мыслей таких. И от раны отвлекает. Знаешь, как рука болит! Тебе хорошо, ты под самый конец в свалку влез, когда и драка-то уже закончилась. Однако ваша картечь здорово нам помогла, Петька! Считай, половина воинов уже валялась на палубе после ваших залпов!

Они говорили по-русски, и Фернан никак не мог уловить хоть малую толику смысла слов друзей. Ему это надоело, и он сказал:

– Друзья, я пошел отдохнуть, а то скоро на вахту, а у меня нога разболелась. Я все равно ничего не могу понять из ваших разговоров. Одна тарабарщина!

– Ну ты уж прости наши дурные головы и еще более дурные языки, – ответил Гардан, поглаживая руку. – Мы часто забываемся и болтаем по-своему. Пьер ведь еще не так хорошо говорит по-французски, хотя понимает уже все.

– Да, я понимаю. И вот еще что! Ты, Гардан, не заметил, как Луис шепчется с некоторыми матросами? Особенно с Ивом, нашим боцманом?

– Как же, заметил, – ответил Гардан. – Этот хмурый тип никак не может успокоиться. А капитан все ничего не предпринимает, ждет худшего. Я уже предупреждал его. Однако и нам не стоит руки опускать. Лучше нам присматривать за ним.

– А ты, Гарданка, вотрись к нему в доверие. Тогда и выведаешь все, что надо. Он примет тебя. Лучше разыграй жадность, это у тебя получится.

– Да разве я жадный?! Мне просто нравится захватывать добычу, пускать ее на увеселение, а копить – это не для меня. Так что ты зря упрекаешь меня в жадности. Я могу и обидеться.

– Да успокойся, Гарданка. Просто я подсказал тебе, как можно подлезть к Луису и Иву. Они клюнут на это. Им позарез нужны сторонники.

– Пьер дело говорит, Гардан, – вмешался Фернан. – Мне там делать нечего. Они знают, что я не их поля ягода, а вот ты вполне можешь им подойти. Как ты на это смотришь, Гардан?

– Хитро задумано, но что-то мне претит такое дело. Хотя, с другой стороны, попробовать не мешает. Вот только капитана надо предупредить, а то еще подумает, что я предатель и переметнулся к врагам.

– Предупреди, конечно, – согласился Пьер.

Тут склянки пробили очередные полчаса, и Фернан заторопился на вахту, потянув за собой Петьку.

Гардан остался один, и его голову заполнили разные мысли о предстоящем проникновении в стан врага. Это волновало и возбуждало его. В конце концов он решил, что обязательно надо это сделать, так будет лучше. Нельзя было допустить возникновения мятежа на борту. Это опасно не только для жизни людей, бунтовщики ведь наверняка попытаются заграбастать сокровища, которые копятся для безбедной будущей жизни каждого члена экипажа.

Флотилия продолжала идти на юг, пробираясь почти против ветра. Уже началась вторая неделя после абордажа туземного судна, а до цели было еще далеко.

Разнеслась весть, что капитан распорядился сделать остановку на одном из пустынных островков для раздела добычи и выработки дальнейшего плана действий.

Такой островок нашелся. Маленький, скалистый, с глубокими узкими бухточками, окруженный коралловыми рифами. В свежий ветер туда никак не пробраться, но в хорошую погоду по высокой воде суда, тщательно промеряя глубины, вошли в тихие воды и бросили якоря в полумиле от берега.

Капитан обратился к матросам с небольшой, но приятной речью:

– Братья волки! Настало время пополнить наши кошельки! Это приятное дело мы совершим завтра после полудня, а пока будем распределять и высчитывать доли. Главным тут назначается Дуарте, а его помощником будет Пьер Блан. Они показали себя одними из самых добросовестных и честных парней. Согласны?

Гул одобрения прокатился по палубе, и лишь один Ив попытался усомниться в словах капитана, но его не поддержали.

Гардан, сидя на палубе рядом, пробубнил недовольным тоном:

– Всегда одних и тех же назначают, знаю я своего дружка Пьера. Никакой он не честный человек, а просто любитель подлизаться. От него ничего хорошего не дождешься.

– Что это ты, Гардан, на своего дружка так наезжаешь? – Голос Ива звучал таинственно.

– Да просто надоело терпеть несправедливость. Не верю я в честность нашего брата-волка!

Они тихо перебросились еще немногими словами и замолчали. Каждый переваривал услышанное и мотал на ус.

После полудня команда высадилась на берег и принялась рыскать по островку в поисках съедобных плодов. Их оказалось мало. Лишь молодых побегов бамбука было достаточно – пришлось довольствоваться ими. Малайцам было лучше. Они отлично знали здешнюю природу и набрасывались на знакомые им растения, поедая их с жадностью.

Плотники занялись починкой судов, остальные вяло трудились – кто на кораблях, а кто и на берегу. Здесь нашли только малый источник, и приходилось долго набирать воду в бочонки. Но всем было на это наплевать, в головах билась только одна мысль о дележе добычи.

И когда это произошло, то оказалось, что каждый получил не менее двух тысяч крузадо золотом, что было приличным состоянием. Особо отличившиеся получили даже до трех тысяч, особенно раненые.

Ив оказался рядом с Гарданом, и тот не упустил случая опять выразить свое недовольство тем, что его вроде бы обделили.

– Чего ты канючишь, Гардан? – спросил Ив тихонько. – Тебе и так отвалили больше двух тысяч. Разве мало?

– А кто первым оказался на палубе приза? А рана? И всего две с небольшим тысячи! Вон Пьеру отвалили столько же, а он что сделал? Пострелял из своей пушки, да и только. К тому же не успел вовремя сделать второй выстрел. И что такого, что он согласился отдать мне триста крузадо из своей доли?

– Тише ты, не ори так, – зашикал на него Ив.