Юрий Волошин - Пиратское братство

В затихшей немного трескотне вдруг раздался дружный отборный мат на почти чистом русском языке. Пьер опешил, он не мог в это поверить и крикнул Гардану:

– Гардан, ты слышал крик у пиратов? Кричали на русском и матерились знатно! Слышал?!

– Вроде слышал, но не мог поверить! Давай ответим!

– Эге-гей! На судне! Кто там русский? Отвечайте!

– А ты кто, мать твою! – отозвался голос не просто по-русски, но еще и с чистейшим новгородским выговором. – Откуда ты здесь, собачий сын?

– Я из Новгорода! – закричал в ответ Пьер. – И друг у меня со мной!

– Надо же! Я тоже оттуда! Ты с какого конца-то?

– Я с Плотницкого, а ты с какого?

– Так я с того же! Я там всех знал, кто ты такой? По голосу никак не признаю!

– Да Петька я, Калуфьев! А ты кто такой будешь?

– Господи праведный! Петька! Я ж Фомка, дружок твой, мать твою!

– Неужто ты, Фомка? Откуда ты тут взялся?

Суда расходились, и Петька должен был скомандовать работать на снастях. Мушкетная трескотня смолкла. На обоих кораблях с интересом вслушивались в переговоры, но никто не мог понять ни слова. «Лю» на веслах проходила опять под самым носом у пирата, паруса которого изрядно были изорваны и висели клочьями, трепыхаясь на ветру.

Голоса встретившихся друзей уже едва можно было слышать. Пьер приставил ко рту рупор и крикнул:

– Фомка, давай к нам, а то сей же час разнесем ваше корыто в щепки! Сигай в море, мы тебя подберем! А пока укройся, мы шарахнем сейчас левым бортом! Не подставься под картечь!

– А ты куда прешь, Петька? – приставив ладони к губам, ответил Фомка.

– Я домой, в Новгород! Сигай, не зевай! И прячься, Фомка!

Пьер оглядел пирата, который медленно продвигался вперед, тогда как «Лю» заканчивала плавный разворот левым бортом к противнику. Там опять опаздывали с пушками. Людей, видимо, оставалось у них мало – картечь сделала свое дело, а мушкеты добавили.

– Левый борт! – голос Пьера срывался от волнения и страха за Фомку, но делать было нечего. Дело прежде всего, и его надо закончить. – По палубе, огонь! – И когда дым отнесло в сторону, пират имел еще более жалкий вид. Палуба была залита кровью и завалена телами, фальшборт разбит в щепки, а ответные выстрелы мушкетов едва доносились редкими и жидкими залпами.

Матросы «Лю» продолжали палить из мушкетов, а пираты пытались побыстрее закончить зарядку пушек. Это им плохо удавалось, ибо от всей команды осталась едва половина.

Проходя саженях в пятидесяти от борта противника, Пьер крикнул в рупор:

– Фомка, ты жив?! Отзовись!

– Живой я, Петька. Погоди, я подумаю!

– Чего думать, сигай быстрее с кормы! И быстрее, а то мы уйдем! Сигай, говорю я тебе!

Минуту спустя, когда пальба стихла и корма пирата стала удаляться, там показалась фигура. Человек этот помедлил и прыгнул, скрывшись в волнах. Петька крикнул:

– Шлюпку приготовить немедленно! Вытащить его!

Матросы подвели к спущенному трапу шлюпку, которая плыла за кормой. Гребцы быстро заняли места, развернули лодку и понеслись среди волн к пловцу, маячившему сзади. Голова его то появлялась, то исчезала в волнах, но шлюпка быстро приближалась, а Пьер оглядывал море. Акул, к счастью, нигде заметно не было.

– Неужто это ты, Фомка?! – встретил Пьер друга, поднимавшегося по трапу на борт. – Как ты тут очутился, паршивец?

Они обнялись, слезы выступали на глазах Петьки. С Фомки текла вода, но это никого не волновало. Пьер отстранил друга от себя, внимательно оглядел его и сказал:

– Трудно узнать. Ты сильно изменился, Фомка.

– Думаешь, ты все тот же? Встретил бы тебя случайно, так и не узнал бы. Совсем мужиком стал. Да и я такой же, видимо, да?

– Конечно, Фомка! Вот так встреча! Действительно, пути Господни неисповедимы. Это же надо так случиться, что в такой дали – и встретить друга закадычного. Ну, здрав будь, Фомка!

– Здорово, Петька! Вот будет нам что порассказать друг дружке! За месяц не уложиться, верно?

– Еще бы! Сколько пережито! Сколько же лет прошло, а?

– Да уж, наверное, немало. Время бежит. А что это у тебя за корабль такой, Петька? Туземцев полно. Странно.

– Потом расскажу, Фомка, а теперь дай я тебя познакомлю со своими друзьями. Это Гардан, я его в Новгороде еще встретил и сдружился. Это Фернан, тут подружились, а вот старина Леонар. Он француз. А ты на каком судне плавал?

– На португальском. Мы совсем недавно перебрались в эти воды. Решили попытать счастья тут.

– Так это ты научил своих материться по-нашенски?

– А кто же! Всем понравилось – теперь не хуже коренных русаков матерятся!

– Ну ты и даешь, Фомка. Но погоди малость, я расскажу про тебя своим, – остановил его Петька и стал рассказывать Гардану, Фернану и Леонару про своего друга детства.

Тем временем португальский пират больше не предпринимал попыток захвата «Лю» и медленно удалялся, залечивая серьезные раны.

– Так рассказывай, Фомка! – просил Пьер, когда всякая опасность миновала и судно опять стало на свой прежний курс. Впереди показались Кокосовые острова, но теперь они никого не интересовали.

– Ты меня не торопи, Петька! Я старше тебя, и ты должен первым мне поведать о своих странствиях. Ясно тебе? Так что начинай с себя.

Плавание продолжалось своим чередом, а друзья никак не могли наговориться, поведать всего, что с ними происходило за эти шесть неполных лет. Пьер почти каждый день рассказывал со всевозможными подробностями о своих с Гарданом похождениях и приключениях, мало замечая, что миновали уже Индию, где капитан провел несколько торговых сделок.

Почти незамеченной прошла встреча с Каликутом. Это наших друзей уже не интересовало. Но впереди лежали земли арабского востока, которые пройти будет совсем не так уж и просто.

Гардан стал подходить со своими предложениями по преодолению арабского мира. Однажды он сказал:

– Ребята, нам так просто через Египет не пробраться. Я уже собрал некоторые сведения. Он захвачен турками, а нам предстоит идти через него или через Аравию, что еще сложнее. Вам, европейцам, это будет не так-то просто.

– И что ты, Гардан, надумал? – спросил Фернан.

– А надумал я следующее, ребятки. Вы будете у меня рабами, а я – богатый купец из Крыма. Так что никаких сомнений не должно возникнуть. Наймем верблюдов, погрузим свой товар – и в путь с рабами и охраной. Путь не длинный, но опасный. До Каира пустыня, потом по Нилу до моря, а там уж легче. Я наметил путь через Александрию. Это оживленный торговый город, и там затеряться будет нетрудно.

– А затем что делать станем? – спросил Пьер заинтересованно.

– Об этом пока даже и не думал, рассчитываю на месте разузнать. Никто из нас в тех местах не был, и потому трудно что-либо предполагать.