Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 1

– Но тогда должность потеряет значение.

– Зато станет безопасной.

– Выбирайте.

– Я прошу Бретейля, Марена и Эрвара.

– Завтра они будут назначены.

– Благодарю вас, государь!

– И это все, о чем вы просите?

– Осмелюсь еще просить…

– Чего?

– Позвольте мне созвать судебную палату.

– Зачем?

– Для суда над чиновниками, которые за последние десять лет позволяли себе злоупотребления.

– Но… что же с ними сделают?

– Троих повесят; остальные во всем сознаются.

– Но я не могу начинать моего царствования с казней, господин Кольбер.

– Лучше начать, чем кончить казнями, ваше величество.

Король не ответил.

– Ваше величество согласны со мною? – спросил Кольбер.

– Я подумаю.

– Тогда будет уже поздно.

– Почему?

– Потому что, если эти люди будут предупреждены, они окажутся гораздо сильнее нас.

– Созовите судебную палату.

– Не замедлю.

– Теперь все?

– Нет, государь; еще одно важное обстоятельство… Какие права присвоит ваше величество этому интендантству?

– Но… я не знаю… есть же обычные…

– Ваше величество, мне нужно иметь право читать переписку с Англией.

– Это невозможно. Английские депеши распечатываются в совете, так было и при кардинале.

– Мне казалось, ваше величество объявили сегодня утром, что совета больше не будет.

– Да, объявил.

– В таком случае пусть ваше величество читает лично письма, получаемые из Англии. Я убедительно прошу об этом.

– Хорошо, вы будете получать их и докладывать мне.

– Позвольте еще спросить ваше величество: что же делать мне по финансовой части?

– Все, чего не сделает господин Фуке.

– Это я и хотел знать. Благодарю, ваше величество, я ухожу успокоенный.

С этими словами он вышел, провожаемый взором Людовика.

Не успел Кольбер отойти и на сто шагов от Лувра, как прибыл курьер из Англии. Король поспешно распечатал пакет и увидел письмо от короля Карла II.

Вот что английский монарх писал своему царственному брату:

«Ваше величество, без сомнения, встревожены болезнью кардинала Мазарини; но самая опасность ее может быть вам только полезна. Доктор осудил кардинала на смерть.

Благодарю ваше величество за благоприятный ответ на мое предложение о сестре моей, леди Генриетте Стюарт; через неделю принцесса выедет в Париж со своею свитою.

Меня трогает ваше родственное расположение, и я рад, что с еще большим правом могу теперь назвать вас братом. Особенно рад случаю доказать вашему величеству, насколько я внимателен ко всему, что представляет важность для вас. Вы тайно укрепляете Бель-Иль. Напрасно. Никогда между нами не будет войны. Меры, принимаемые вами, не беспокоят, а печалят меня… Вы тратите миллионы без всякой пользы; скажите об этом своим министрам и поверьте, что моя полиция имеет самые точные сведения. Оказывайте мне, брат мой, подобные же услуги, когда представится случай».

Король сердито позвонил, появился камердинер.

– Господин Кольбер сейчас вышел отсюда, верно, он еще недалеко. Позвать его!

Камердинер хотел исполнить приказание, но король остановил его.

«Нет, – сказал он себе, – не нужно… я вижу все замыслы этого человека. Бель-Иль принадлежит господину Фуке; Бель-Иль укрепляется, значит, Фуке составил заговор… Раскрытие заговора влечет за собой гибель суперинтенданта; английские письма разоблачают заговорщиков; вот почему Кольбер непременно хотел иметь в своих руках переписку с Англией… Однако не могу же я опираться только на этого человека: он лишь голова, а мне нужна еще рука».

Вдруг Людовик радостно вскрикнул.

– У меня был лейтенант мушкетеров! – сказал он камердинеру.

– Да, ваше величество, господин д’Артаньян.

– Он вышел в отставку?

– Точно так, ваше величество.

– Непременно отыскать его, чтобы он явился ко мне завтра утром, когда я встану.

Камердинер поклонился и вышел.

– У меня в погребах тринадцать миллионов, – сказал Людовик. – Кольбер будет распоряжаться моей казной, д’Артаньян – моей шпагой. Я в самом деле король!

В день своего прибытия в Париж Атос, как мы уже видели, проехал из королевского дворца к себе домой, на улицу Сент-Оноре. Там ждал его виконт де Бражелон, беседуя с Гримо.

Разговаривать со старым слугою было делом нелегким; этим искусством обладали только два человека: Атос и д’Артаньян. Первому это удавалось потому, что Гримо старался заставить его говорить; д’Артаньян, напротив, умел заставить разговориться старика Гримо.

Рауль пытался вытянуть из него рассказ о последней поездке Атоса в Англию; Гримо передал все подробности несколькими жестами и восемью словами, не более и не менее.

Прежде всего волнообразным движением руки он показал, что они пересекли море.

– Это был какой-нибудь поход? – спросил Рауль.

Гримо утвердительно кивнул головой.

– Граф подвергался опасностям? – спросил Рауль.

Гримо слегка пожал плечами, что должно было означать: «В достаточной мере».

– Но каким же именно? – спросил настойчиво виконт де Бражелон.

Гримо указал на шпагу, на огонь и на мушкет, висевший на стене.

– Так у графа был там враг? – вскричал Рауль.

– Монк.

Рауль продолжал:

– Странно! Граф все еще считает меня мальчиком и не хочет делить со мной чести и опасностей таких походов.

Гримо улыбнулся.

В эту минуту приехал Атос.

Гримо, узнав шаги своего господина, побежал к нему навстречу, и разговор на этом прекратился.

Но Раулю хотелось получить ответ на свой вопрос. Взяв графа за обе руки, с горячей, но почтительной нежностью он спросил:

– Как могли вы отправиться в опасный путь, не простившись со мной, не призвав на помощь мою шпагу? Теперь, когда я вырос, я должен быть вашей опорой: ведь вы же воспитали меня как мужчину. Ах, граф, неужели вы хотели обречь меня на то, чтобы никогда больше не увидеть вас?

– А кто вам сказал, Рауль, что мое путешествие было опасным? – спросил граф, отдавая шляпу и плащ Гримо, который отстегивал ему шпагу.

– Я, – отвечал Гримо.

– А зачем? – строго спросил Атос.

Гримо смешался, но Рауль опередил его, ответив:

– Почему же добрый Гримо не мог сказать мне правду? Кому же любить вас и помогать вам, если не мне?..

Атос не отвечал. Он ласковым жестом отпустил Гримо, потом сел в кресло; Рауль стоял перед ним.

– Во всяком случае, – продолжал Рауль, – ваше путешествие было походом. И вам угрожали огонь и оружие…

– Не будем говорить об этом, – мягко сказал Атос. – Я, правда, уехал внезапно; но служба королю Карлу Второму заставила меня поспешить с отъездом. Меня очень трогает ваше беспокойство: я знаю, что могу положиться на вас. Во время моего отсутствия вы ни в чем не нуждались, виконт?