Робер Гайяр - Мари Галант. Книга 2

Мари показалось, что сердце замерло у нее в груди. Она была не в силах произнести ни слова, ни звука. Она напряглась всем телом, чтобы не упасть в обморок. Не обращая внимания на ее состояние, на смертельную бледность, залившую лицо генеральши, Сигали продолжал:

– Колонисты требуют вдвое уменьшить налог на табак. С обоюдного согласия роты охраны и поселенцы требуют сместить судью по гражданским делам Фурнье, не сумевшего проявить беспристрастие и поставить на его место господина Дювивье.

Сигали остановился передохнуть. Советники вопросительно переглядывались. Они знали о народных волнениях, но требования военных и колонистов произвели эффект взорвавшейся бомбы. Отстранение ее высокопревосходительства!

– Это все? – спросил Мерри Рулз.

– Нет, господин майор. Мы требуем также, чтобы господин Пленвиль, колонист из Ле-Карбе, был назначен Советом на должность общественного синдика. Наконец, назначение офицеров исполнительной власти и охраны отныне не может происходить без одобрения всех жителей.

Сигали умолк, и наступило тягостное молчание. Никто не смел подать голос. Казалось, представители офицеров были смущены не меньше советников теми требованиями, которые они пришли выразить.

Мерри Рулз, не теряя присутствия духа, повернулся к ее высокопревосходительству и сказал:

– Мадам, вы слышали требования восставших. Что вы ответите?

– Господа советники! – заявила она дрогнувшим голосом, который крепнул с каждым мгновением от гнева. – Я действительно выслушала вместе с вами требования этих людей. По-моему, речь в данном случае идет не о моей власти, которая давно дала течь, а о власти в государстве и даже просто о принципах правления. Пределом, господа, было требование о вмешательстве населения в вопрос о назначении офицеров охраны. Губернатор этой колонии, кто бы он ни был, окажется теперь просто-напросто во власти чиновников и армии! Разве это возможно стерпеть? Управлять в таких условиях представляется мне невозможным: разве такой метод не приведет к анархии? Не знаю, что подумал бы его величество о губернаторе, согласившемся на подобные условия, ведь это значило бы предать самого короля и его королевство!

Мари снова обвела взглядом лица всех присутствовавших.

Те понурились. Мари подошла к Мерри Рулзу. Майор с отсутствующим видом теребил лежавшее перед ним перо.

Ей расставили ловушку. Совет, который должен был пройти весело, принимая во внимание сообщение майора о победах, на самом деле возвещал о ее собственном поражении. Эти болваны не могли даже дождаться ответа короля!

Мари почувствовала отвращение.

– Я думаю, господа, что вы слишком легкомысленно относитесь к королю. Мое самое горячее желание состоит в сохранении мира на нашем несчастном острове, иначе я без споров приняла бы все ваши требования: ведь мне так отвратительно окружение предателей!

Она заметила, что кое-кто покраснел, услышав оскорбление. Мари решила, что и так сделала слишком много, подстегивая волю тех, кто мог бы ее защитить, и стала ждать помощи. Но тщетно.

– Я торжественно передаю свои обязанности господину Мерри Рулзу де Гурселе. Надеюсь, что тем самым в достаточной степени демонстрирую свою готовность подчиниться и смогу, наконец, обрести спокойствие.

– Мадам! – вскричал Рулз, приходя в волнение помимо собственной воли. – Благодарю вас за то, что вы слагаете с себя обязанности в мою пользу… Однако прошу вас продолжать вести это заседание Совета.

Мари грустно улыбнулась. Она поняла, ее подозрения подтвердились: вся эта комедия была заранее подготовлена!

– Прошу тем не менее не забывать, что этот остров был куплен моим супругом и что земли принадлежат моему сыну Жаку д'Энамбюку, – заметила она. – И однажды вам придется отчитаться ему за все время своего правления!

В эту минуту дверь с шумом распахнулась и в залу влетели, грубо расталкивая депутатов охраны, два человека. То были Пленвиль и Босолей.

– Измена! – выкрикнул колонист из Ле-Карбе, размахивая над головой листом бумаги. – Измена!

Это была еще одна бомба, еще одна комедия.

В наступившей тишине Пленвиль, зло сощурившись, подошел к Мари; он ехидно ухмылялся.

– Мадам! – отчеканил Пленвиль. – Вы совершили измену, и у меня есть тому доказательство.

Он поднял над головой бумагу и обвел советников взглядом.

– Господа! Вот послание, которое мы перехватили у лакея этой дамы. Некий Демаре, состоящий на службе в замке Монтань, явился сегодня в Каз-Пилот к человеку, которого мы все хорошо знаем: он поддерживает отношения с англичанами; я говорю о шевалье де Мобре. Этот шевалье отправился из Каз-Пилота на судне, которое держит курс на Сент-Кристофер. С некоторого времени мы пристально следили за каждым его движением. Вот почему, увидев лакея Демаре, мы решили своим долгом его обыскать; вот, господа, письмо, которое мы при нем нашли; его написала госпожа Дюпарке, это ясно, хотя подписи здесь нет. Госпожа Дюпарке слишком осторожна, чтобы ставить подпись на бумаге, которая приведет ее прямиком на виселицу!

Мари тяжело опустилась в кресло. Это уж слишком! Что еще за новые происки? Она никогда не писала к Режиналю, хотя ей очень хотелось это сделать. Что это было за послание? Несомненно, фальшивое!

– Вот о чем говорится в этом письме, господа, – продолжал Пленвиль, торжествуя. – Я прочту его вам, слушайте:

«Любовь моя, сердце мое!»

Он остановился, скабрезно ухмыльнувшись, и окинул генеральшу высокомерно-презрительным взглядом, а затем продолжал:

– «Скоро всему придет конец, это мое убеждение, которое крепнет с каждым днем. Я не могу больше жить в душной атмосфере этого дома, этого острова, в этом одиночестве, не могу выносить нашу вынужденную разлуку. Я знаю, насколько опасно доверять это послание человеку, который, возможно, нас предает, который находится на стороне наших врагов. Душа моя! Вы рассказывали мне о своих озерах, о своей родной Шотландии.

Едемте, увезите меня отсюда… Я не могу больше жить без Вас. Я умру, если снова Вас не увижу. В Вас – вся моя жизнь, ради Вас я готова пожертвовать всем. Вы знаете, что я слепо исполню все, что Вы мне прикажете. Не оставляйте меня здесь, где наша жизнь подвергается все большей опасности. Ответьте мне поскорее, иначе я сама приеду в Каз-Пилот. Я должна Вас увидеть…»

Вот! – вскричал Пленвиль. – Этого довольно, не правда ли, господа? Это поучительно. Вот какой шлюхе вы доверили управление Мартиникой! Пока наши сыновья гибли от руки дикарей, эта женщина продавала наши земли врагу, англичанам, что видно из этого письма!

– Это не мое послание! – взвыла Мари. – Это писала Луиза, моя кузина…

– Луиза! – расхохотался в ответ колонист из Ле-Карбе. – Луиза! А где доказательства? Разве все мы не знаем, что эта потаскуха была любовницей шотландца? Зачем Луизе писать в таких выражениях? Это смешно, господа! Пускай эта колдунья придумает что-нибудь еще! Кстати, Демаре, слуга этой дамы, сразу сознался, что она сама передала ему послание для шевалье де Мобре. Зачем Демаре стал бы лгать?