Бенджамин Рошфор - Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 2

- Это машина Марли, которая снабжает водой парк Версаля через акведук, который вы видите. Скрипят её цепи.

- Я вижу, вы предпочитаете меня одетым, - сказал он с улыбкой, разворачивая костюм.

- Это одежда моего племянника Адольфа, который часто приезжает сюда и всегда оставляет её здесь. Думаю, она вам вполне подойдет. В этом костюме вам будет удобнее, чем в том, в котором вы прибыли сюда, - с огорчённой улыбкой сказала она, намекая на его отъезд.

- Вы прогоняете вашего прекрасного принца, мадам?

К ней вернулась её завораживающая улыбка. - Я предпочла бы не...

Однако ещё быстрее к ней вернулась её озабоченность и она добавила вполголоса:

- Но существует тысяча причин...и одна из них та, о которой я не осмеливаюсь вам сказать.

- Так скажите мне о других, - сказал он, с сожалением начиная одеваться.

- Курьер от мсье де Бриссака сообщил мне о том, что герцог проведет здесь сегодняшнюю ночь. Он мой...

- Да, да, мадам. Я понимаю.

- Его ревность ужасна. И ревность такого гиганта как он... Он сразу увидит, что вы мне понравились. Я никогда не могу ничего скрыть. И наконец...

- Наконец?

- Моя охрана сообщила мне о том, что какие-то личности разбойничьего вида скрываются поблизости. Они поджидают вас. Один из этих людей, когда его допросили, сказал, что вы убили вчера их генерала после того, как похитили его жену. Мсье, я разрываюсь между желанием оставить вас здесь, где вы будете в безопасности столько, сколько вам захочется, и невозможностью сделать это из-за косых взглядов мсье де Бриссака. Для того, чтобы вы могли уехать без риска, вы поедете в одной из моих карет, сопровождаемые моим кучером. Вы будете скрыты за занавесками кареты и можно будет решить, что это я. И вот ваш пистолет, - добавила она, - его нашли рядом с вами.

Она на мгновение замолчала, при этом в её взгляде больше не было ни кокетства, ни попыток очаровать его, но в нем сверкала чувственная страсть.

Он притянул её к себе, их губы оказались очень близко, но она оттолкнула его и сказала:

- Нет...Это невозможно... О, почему с первого мгновения вы так взволновали меня и почему я должна отказаться от того, что с такой страстью хочет все мое существо? Я ощутила это сразу... Скажи мне, как тебя зовут, мой маленький принц.

- Сначала ты скажи мне свое имя, самая потрясающая женщина, которую я когда-либо знал и которую я теряю в ту минуту, когда считал, что она моя. Сначала дай мне твои губы, - добавил он.

Но в этот раз было не нежное прикосновение, а огненный поцелуй, такой, словно ад сошелся с адом под восхищеннные аплодисменты присутствовавших там дьяволов. В этой комнате, отделанной шелком, воцарилось безумие абсолютного ада, когда они рухнули на постель, мгновенно разделись и сплелись друг с другом, как змеи во время схватки, сраженные вместе, но порознь неописуемым наслаждением, у которого было название, но существа которого они не знали, - стремительное излияние самой первоосновы нежности.

- У меня есть сын, - сказала она в перерыве между двумя пароксизмами страсти. - Его отобрали у меня двадцать лет назад. Я никогда больше с ним не встречусь. Это тоже одна из причин, по которой ты должен уехать. Я не могу безумствовать с человеком, который может быть моим сыном, и думать о том, что эти сыном можешь быть ты. Боже! какое наслаждение доставляет мне этот незнакомец! - простонала она.

- Тюльпан, - сказал он, - солдат удачи. Компаньон Лафайета в Америке. Пират Джона Поля Джонса.

- Ты останешься навсегда в моем сердце. Я - графиня Дюбарри, мой нежный пират.

Они снова бросились в объятия друг к другу и снова испытали это мгновенное наслаждение, при этом он прошептал ей на ухо.

- Я понимаю причину моего наслаждения. Я целую мое вечное божество, мою детскую любовь, как я уже делал это восемь лет тому назад... Ты помнишь то воскресенье, много лет назад, на улице Нёф-де-Пти-Шамп у модельера Лабилля? Трое голодранцев, среди которых был мой кровный враг Пастенак, которого позднее я убил в Лондоне, терроризировали прелестное создание, одетое во все белое, и в этот момент вошел маль чишка от горшка два вершка, вооруженный незаряженным пистолетом, и спас тебя - это был я.

- Титус, - сказала она. - Ты сказал, что тебя зовут Титус.

- Мне казалось, что это выглядит более элегантно. Ты этого не забыла?

- Я помню все так, словно это было вчера, мой маленький прекрасный принц. И я сказала тебе: "Если однажды вы окажетесь в опасности и вам понадобится помощь, то вспомните, что сегодня вы спасли графиню Дюбарри."

- И вот, я оказался в опасности, ты спасаешь меня и я уношу с собой все сокровища Голконды, которые сохранила моя память.

Таким образом случилось нечто непоправимое. В этот день в своем замке в Лувесьене графиня Дюбарри, которая ещё в то время, когда она была Жанной Бекю, родила сына от старого герцога Орлеанского, хотя тогда он ещё не был стар, так вот в этот день графиня Дюбарри (которая была наполовину прощена после тяжелого наказания, которому она была подвергалась в течение двух с половиной лет после смерти Людовика XV, фавориткой которого она была) совершила самый смертельный из своих многочисленных грехов.

И грехом этим был Тюльпан. Но Бог не дает нам бросить камень в этих грешников, так как не только в тот день, когда они встретились у модельера Лабилля на улице Пти-Шамп, но и много лет после этого они ничего не знали, - Жанна не знала, что Тюльпан её сын, а Тюльпан не знал, что Жанна его мать.

Прощание было мучительным. Они не понимали, почему в момент расставания у них возникло ощущение, что они состав ляют единое целое, которое приходится разрывать на куски, причем каждый возвращается к своей судьбе.

Мы-то знаем почему, мы понимаем.

* * *

В семь часов Тюльпан покинул замок в коляске с очень плотными занавесками, украшенной гербами графини. В Париже он переночевал на довольно приличном постоялом дворе, так как мадам Дюбарри вместе с последними рыданиями передала ему солидную сумму денег. Он всю ночь мечтал о ней и находился в состоянии какого-то непонятного волнения, словно какая-то потусторонняя сила пыталась предупредить его о чем-то, но о чем? В эту же самую ночь графиня отказала герцогу де Бриссаку. В течение нескольких недель она находилась в необычайном состоянии, представлявшем смесь страха и любовного отчаяния, но не обычной любви, а любви, отличавшейся от всего, что она знала прежде, которая её пугала, но восхитительным страхом; и в тот момент, когда она намеревалась сделать все возможное, чтобы найти Тюльпана, какой-то таинственный инстинкт предупреждал её о том, что ничего делать не нужно. Все, что она знала о нем из признания, вырванного в последнюю минуту, было то, что он намерен направиться в Нормандию.