Александр Голованов - Дальняя бомбардировочная...

— Товарищ Сталин, — услышал я свой ровный и спокойный голос, чему был сам удивлен. — Если эта жалоба серьезна, я полагаю, что ее нужно обязательно расследовать! Если расследование покажет, что я действительно в чем-то виноват, меня следует строго наказать, в зависимости от тяжести моего проступка. Если же расследование покажет и докажет отсутствие какой-либо вины с моей стороны, я прошу привлечь к такой же строгой ответственности лицо, написавшее эту жалобу.

Невозмутимость и спокойный тон моего голоса, видимо, произвели определенное впечатление. После некоторой паузы Верховный, обращаясь к присутствующим, спросил:

— Ну, как, примем предложение, выдвинутое самим же Головановым? Все согласились.

— Кого из присутствующих вы хотите назвать, кто бы проводил расследование полученной жалобы? — обводя рукой сидящих за столом, вдруг спросил меня Сталин.

— На ваше усмотрение, товарищ Сталин, кого найдете нужным.

— Против Маленкова вы не возражаете?

— Нет, товарищ Сталин, не возражаю.

— Ну, что же, на этом и порешим, — заключил он. Получив указания по дальнейшей боевой работе АДД, я уехал. Через некоторое время позвонил Г. М. Маленков и предупредил меня, чтобы я никуда из Москвы не убывал.

На другой день я был вызван в ЦК. Будучи совершенно уверенным в том, что за мной ничего предосудительного нет, я как-то и не думал о том, кто и что мог обо мне написать. Явившись в кабинет секретаря ЦК, к своему удивлению увидел там командира полка В. С. Гризодубову. Поздоровавшись, я сел.

Мне было задано значительное количество вопросов, на многие из которых ответить я не мог. Среди таких вопросов были, например, такие: почему полк, которым командует Гризодубова, до сих пор не гвардейский, тогда как другой, организованный в то же время, уже получил гвардейское знамя? Почему командир полка получила мало наград? Почему Гризодубова до сих пор полковник, в то время как она единственная женщина-командир в АДД, и почему ее полк находится на положении пасынка? Почему к нему плохо относится командование? И ряд других вопросов.

В составе АДД находилось много десятков полков, которые входили в состав дивизий, а последние — в состав корпусов. На большинство поставленных вопросов ответить я, естественно, не мог. Сказав секретарю ЦК, что лично не занимаюсь вопросами деятельности отдельных полков, просил дать мне время разобраться. Такое время мне было дано, и я уехал. [430]

На выяснение всех вопросов, поставленных передо мной секретарем ЦК, ушло несколько дней. Пришлось вызывать генерала В. Е. Нестерцева — командира корпуса, в состав которого входили дивизия и полк. Данные, полученные от командира корпуса и командира дивизии генерала В. И. Картакова о состоянии дел в этом полку, были весьма плохими. Большое количество летных происшествий, не связанных с выполнением боевых заданий, низкая воинская дисциплина среди личного состава. Командир же систематически отсутствовала в полку со ссылкой на необходимость встреч с кем-либо из членов Политбюро, причем уезжала, далее не поставив об этом в известность своего непосредственного командира. Даже изданные по Авиации дальнего действия приказы, в которых как командиру корпуса, так и Гризодубовой за плохое состояние дел в полку были объявлены дисциплинарные взыскания, никакого изменения в ее поведении и отношении к службе не произвели. Мне было доложено, что такое поведение имеет давнюю историю. Так, еще в 1942 году, когда шли тяжелые бои под Сталинградом и был ранен командир дивизии, Гризодубова без чьего-либо ведома бросила полк и улетела в Москву, а в январе 1944 года проделала то же самое под Ленинградом и не являлась в свою часть до возвращения последней на место своего постоянного базирования, и полком фактически командовал ее заместитель майор Запыленов.

— О каком же гвардейском звании полку может идти речь, товарищ командующий, если даже я, командир корпуса, имею от вас дисциплинарное взыскание за состояние дел в этом полку?! Что же касается наград, полученных лично Гризодубовой, то не ко всем наградам мы ее представляли, и получала она их и через голову командования и дивизии, и корпуса, прямо приказами по АДД, — закончил свой доклад генерал Нестерцев.

Слушая доклад командира корпуса, который непосредственно подчинялся мне — командующему АДД и мог в любое время обращаться ко мне, что он при всякой надобности и делал, я все больше недоумевал, почему он ни разу не сказал мне о творящихся безобразиях в подчиненной ему части. Не говоря уже о наличии явного неблагополучия в полку, всем нам было хорошо известно, что влекло за собой самовольное оставление части своим командиром во время войны. Случай явно беспрецедентный! Почему он обо всем этом молчал до тех пор, пока не потребовали у него объяснения? О его порядочности, честности, безусловном стремлении выполнять свой служебный долг знал я еще по Халхин-Голу, и сомнений тут быть не могло. Генерал Нестерцев явно что-то недоговаривал, а может быть, просто не хотел говорить. [431]

— Виктор Ефимович! Можете вы мне попросту, по-товарищески рассказать, что заставило вас молчать по поводу поведения Гризодубовой? Ведь вы этим навлекали беду и на свою голову!

Долго молчал генерал, но наконец заговорил:

— Видите ли, Александр Евгеньевич, за время пребывания Гризодубовой в дивизии, которой я раньше командовал, а потом уже командуя и корпусом, видел я много упущений по службе с ее стороны и старался ей как-то в этом помочь, зная, что человек она невоенный. Когда я бывал в полку, в разговорах со мной она всякий раз подчеркивала свою близость к членам Политбюро нашей партии, называя каждого из них по имени и отчеству, и у меня из этих разговоров сложилось убеждение, что и на полк, которым она командует, поставил ее лично товарищ Сталин, о чем говорила она недвусмысленно. Свое отсутствие в полку она всякий раз объясняла поездками к высокопоставленным лицам для решения тех или иных вопросов для полка. Я предупреждал ее, что оставление части командиром — явление недопустимое, но докладывать вам об этом не хотел. Не желая, чтобы вопрос этот заходил далеко, я пытался уладить все на месте, но даже ваш приказ о взысканиях как мне, так и Гризодубовой положение в полку не изменил. Такие действия Гризодубовой показывали мне, что и командующий АДД для нее не управа. Вы извините, но это мнение существует у меня до сих пор. Вот почему я к вам по этому поводу и не обращался, — закончил Нестерцев.

Вот как бывает, когда старшие начальники, отдав те или иные приказы, не занимаются контролем их выполнения, хотя в данном случае для организации непосредственного выполнения изданного приказа в корпус и был направлен начальник штаба АДД генерал Шевелев. Однако, как стало ясно сейчас, пребывание в корпусе начальника штаба АДД положительных результатов не дало. За это надо было спрашивать не только с командования корпуса, но и с руководства АДД, систематически не проверявшего выполнение своего же приказа.