Мартин Стивен - Крайняя мера

— Заплачу, — заверил его Грэшем, — если будешь шпионить для меня. Это так же верно, как и то, что в случае отказа я тебя прикончу. В конце концов, как гласит «Евангелие», даже Иуда получил свою плату.

Интересно, как Трэшем отреагирует на такой выпад?

Фрэнсис заморгал глазами, но быстро пришел в себя.

— Не будь Иуды, и Христос мог остаться в живых. В этом случае мы были бы лишены возможности лицезреть епископов и прелатов, которые в таком количестве расплодились по всему свету. Как бы мы сумели обойтись без их утешения и поддержки? Возможно, даже Иуда был послан небесами.

Грэшем отметил, что ответ Фрэнсиса не лишен остроумия.

— Кто вы? На кого и ради чего работаете? Может, вы из людей Сесила? — вновь подала голос жертва Грэшема.

— Будь благоразумен, — отозвалась из своего угла Джейн, — если не хочешь получить еще один удар по голове и ниже пояса!

— Нет, — ответил Генри, — я не работаю на Сесила. Просто я вижу реки крови, проливающиеся на головы как невинных, так и виноватых. Я не могу их остановить, но, возможно, удастся сделать их меньше.

— Откуда мне знать, что это правда? Вы хотите, чтобы я доверил вам свою жизнь, а я даже не знаю имени, которое смогу выкрикнуть, умирая за вас.

— В таком случае сделай все, чтобы не умереть, а еще лучше — постарайся меня не предать. Это еще ни для кого не закончилось добром.

— Не сомневаюсь. Чего вы от меня хотите, если меня попросят присоединиться к заговорщикам? Предать друзей? Или кого-нибудь убить? — Фрэнсиса не смущал ни один из вариантов.

— Твои друзья сами себя предали. Думаю, что, как и ты, они уже покойники и только ждут, когда на их шею опустится топор палача. Мне нужна информация. — Грэшем хотел сказать, что все сведения ему нужны лишь для того, чтобы сохранить как можно больше жизней, но предпочел промолчать. Благородные идеи Фрэнсиса Трэшема не привлекали.

— Я кое о чем умолчал, — признался Трэшем, принимая очередное решение. Он с молниеносной скоростью приспособился к новым обстоятельствам. — На следующей неделе я ужинаю с Робином Кейтсби в таверне Уильяма Патрика «Ирландец», что на Стрэнде.

— Кто еще должен прийти?

Трэшем перечислил несколько имен, среди них были драматург Бен Джонсон и пэр-католик, лорд Мордаунт.

— Придет еще один гость, и это буду я.

— То есть как? Мне следует попросить еще одно приглашение?

— Нет. Как я туда попаду — моя забота. А ты должен не подавать виду, что мы знакомы. А теперь опиши мне Кейтсби.

Манион проводил Трэшема до самого дома, следуя за ним на почтительном расстоянии. Теперь Фрэнсис представлял большую ценность. Грэшем в это время беседовал с той, которую считал своим сокровищем.

— Я оказалась права. Этот человек отвратителен. — Уходя, Трэшем бросил на девушку злобный взгляд. — Не хотела бы я оказаться в его власти.

Грэшем хотел встретиться с Кейтсби с глазу на глаз. По описанию осведомителей и Фрэнсиса Трэшема, Кейтсби представлялся фигурой весьма внушительной: одержимый проповедник, способный поднять людей и приобщить их к своему делу. Однако Грэшему доводилось встречать людей, которые на деле оказывались шарлатанами и утрачивал и всю свою браваду при первом же столкновении с действительностью. Не из их ли числа Кейтсби? Человек, плетущий хитрую сеть интриг, чтобы потешить свою гордыню, пустой грохочущий сосуд? Или же он способен поднять мятеж, свергнуть правительство и погрузить всю страну в смуту?

Необходимо встретиться с этим человеком и наконец понять, что он собой представляет на самом деле.

Таким образом, на ужине в таверне «Ирландец» появился еще один гость.

Кейтсби ждал за воротами Харроудена. Его лошадь беспокойно встряхивала головой и рыла копытом землю, как будто тревожное настроение хозяина передалось и ей. Том Бейтс бросил на Кейтсби вопросительный взгляд, спрашивая разрешения прогулять лошадь по двору, но Кейтсби отрицательно покачал головой.

Эверард Дигби непростительно долго прощался с женой и детьми, а ведь ехать предстояло не на край света. От Харроудена до Гейхерста не более пятнадцати миль. В Харроудене собрались все: обе женщины из семейства Во, новоиспеченный лорд Во, другие женщины и священники, и все остальные, посвященные в общее дело. Они считают Кейтсби излишне горячим и неосторожным, но у него хватает здравого смысла понять, насколько опасными стали их встречи после паломничества в Флинтшир через всю приграничную территорию.

Сэр Эверард Дигби также присутствовал в Харроудене, вот почему сюда прибыл и Кейтсби. Однако ему так и не представилось возможности поговорить с Дигби наедине, чтобы обсудить детали заговора и объяснить важную роль, которая отводится Эверарду. Потеряв терпение, Кейтсби намекнул, что после полуразрушенного и обветшавшего Харроудена всей компании доставило бы огромное удовольствие пребывание в Гейхерсте, родовом имении Дигби. Ничего не подозревающий Дигби охотно согласился с этим предложением, а Кейтсби между делом заметил, что двум старым друзьям следует отправиться вперед верхом и убедиться, что в Гейхерсте, или как его иногда называли — Готхерсте, все готово к приему гостей.

Кейтсби видел всех людей в зеркале своей души. В течение многих лет Робин наблюдал, как его властное обаяние действует на мужчин и женщин, усыпляет их благоразумие и осторожность, превращая в послушную мягкую глину в его руках, как бы они этому ни противились. Большую часть жизни вовлечение людей в сеть своих интриг и подавление их воли были для Кейтсби игрой и доставляли такое же удовольствие, как охота, азартные игры и красивые женщины.

И все же он испытывал некоторое беспокойство по поводу вновь завербованных участников заговора. Фрэнсис Трэшем, человек злобный и необузданный, не был истинно верующим, и положиться на него Кейтсби не мог. Тем не менее Робин прекрасно знал, что после смерти отца Трэшем получит богатое наследство, которое и делает его весьма привлекательным в качестве соратника. Что ж, окончательное решение можно принять в Лондоне, а потом в Кларкенуэлле. Нужда в деньгах слишком велика, и нельзя медлить ни минуты. Однажды присягнув на верность, Трэшем, как и остальные участники заговора, в случае предательства потеряет слишком много.

С Эверардом Дигби дело обстоит иначе, и Кейтсби он нужен не только ради денег, но и как человек, наделенный большим обаянием. Самым привлекательным в Дигби были его простодушие и твердая вера в принципы протестантизма. В католическую веру его обратил отец Герард, который не только одевался и вел себя как истинный джентльмен, но и искренне считал себя таковым. Отец Герард уловил момент, когда Дигби заболел, и, воспользовавшись паническим страхом перед смертью, направил его на истинный путь. Забавно, что ему удалось обратить в католичество и Мэри, жену Дигби, причем ни один из супругов не знал правды друг о друге. Отец Герард любил хранить подобные тайны до поры до времени, чтобы в полной мере насладиться оцепенением обоих, когда все станет известно.