Глеб Голубев - След Золотого Оленя

— Нет.

Эльза Генриховна отвечала на вопросы четко, не задумываясь. Никаких сомнений в ее превосходной памяти и наблюдательности не возникало.

Клименко снова посмотрел на меня:

— Едем в Днепропетровск?

— Надо позвонить Казанскому. Если он в Ленинграде.

Мы стали прощаться с бывшей партизанской разведчицей.

— Ну вот, — насмешливо проговорила она. — Мужчины неисправимы. Как только женщина становится им не нужна, они ее бросают. Хороши кавалеры, нечего сказать.

— Что вы, Эльза Генриховна, — засмеялся Клименко, хотя и несколько смущенно. — Вы устали, замучили вас расспросами. Мы с Денисом Прокопьевичем непременно зайдем на днях чайку попить.

— Смотрите, не опоздайте.

— Ну что вы, право, — покачал головой Андрей Осипович и, понизив голос, спросил у меня:

— Подумайте, может, надо что еще выяснить о Ставинском? А то и в самом деле, может, другой случай уже не представится.

— Правильно, — одобрительно кивнула Эльза Генриховна. — Я всегда ценила вашу трезвую сметку, Андрей Осипович. Не смущайтесь, — она тихонько засмеялась. — Даже приятно, что и вы попались: забыли, что у меня на глазах секретничать нельзя. Надо было за спину мне зайти…

Район поисков, кажется, менялся и сужался. Неужели скифы-пахари? Или даже невры? Но возможно ли, чтобы в тех краях нашлось такое богатое погребение?

Олег Антонович, к счастью, оставался в Ленинграде, даже на дачу не уехал. Вечером я позвонил и застал его дома — энергичного и бодрого, как всегда.

Однако к моему рассказу о сообщении старой партизанки он отнесся весьма скептически:

— Ну что ты мне снова рассказываешь какие-то детективные истории, да еще с дешевым бульварным душком! Мнимая глухая подслушивает роковые тайны.

— Но она действительно была партизанской разведчицей, Олег Антонович. И таким именно путем добыла немало ценных сведений.

— Читая по губам?

— Да.

Казанский недоверчиво хмыкнул:

— Ну ладно, допускаю, она могла разобрать, как Ставинский в беседе с кем-то вспоминает Екатеринослав, сиречь нынешний Днепропетровск, хоть это довольно сомнительно. Но вы ведь и так ведете разведки в бывшей Екатеринославской губернии. Она была большая. Ее границы вообще не совпадали с нынешней Днепропетровской областью. Так что к географическим указаниям стариков и глухонемых надо относиться весьма критически.

— Да, но мы ищем на юге, а Ставинский поминал Кременчуг.

— Ну и что? Вполне возможно, именно тамошние места ему больше приглянулись. Но отсюда еще никак не следует, будто выкопал он или украл у кого-то найденные вами в Матвеевке вещи именно там, между Днепропетровском и Кременчугом. Расскажи-ка мне лучше, что за штуковину вы нашли.

Подробно описав непонятный конус, я сказал, что археологи, которым его показывал в Керчи, тоже озадачены. Надо его подреставрировать, выправить все вмятины, тогда, может, яснее станет, для чего он предназначался.

Олег Антонович решительно сказал:

— Нет, нет. Пришли его срочно сюда. У нас в Эрмитаже реставраторы поопытнее.

— Хорошо, Олег Антонович, — согласился я, улыбнувшись. Просто ему не терпится поскорее увидеть загадочный конус.

Кстати, Андрея Осиповича этот конус тоже очень заинтересовал. Он долго внимательно его изучал, потом сказал:

— Нет, к оружию, как я подумал сначала, штуковина эта явно не имеет отношения.

Забавно. Бывший следователь упорно рассматривал скифские древности со своей профессиональной точки зрения. А что он мог знать о скифском оружии? Думая так, я снова в нем ошибался…

— А что Савосин о конусе думает? — спросил Олег Антонович.

— Тоже озадачен.

— Да? Странно, он мужик многоопытный. Ну ладно, договорились. Высылай этот загадочный конус поскорее, а сам возвращайся в Киев, догоняй свой отряд. И садись за подробный отчет о находках.

Когда я рассказал о нашем разговоре Андрею Осиповичу, тот покачал головой:

— Жаль, что Олег Антонович не уважает криминалистику. Но осмелюсь заметить, ее методы все же поточнее тех, какими пользуетесь вы. Пока что ваш поиск — чистейшая авантюра, признайтесь. «Авось повезет» — разве это наука? А я думаю, нам все же следует наведаться в Днепропетровск и проверить эту версию, поискать следы Ставинского. Кстати, у меня там немало хороших друзей, помогут. Летим?

— Неужели вас так в самом деле захватила эта история? — спросил я.

Андрей Осипович слегка смутился, хотя тут же поспешил напустить на себя обычный простодушный вид:

— Да просто хочу помочь вам. Я же говорю, у меня там в областном управлении друзья. А вы что — против?

— Ну что вы, Андрей Осипович! Наоборот, не знаю, как вас и благодарить.

Как я ни упрашивал, от моей попытки заплатить за его билет на самолет Андрей Осипович решительно отказался.

— Но ведь вы же летите, чтобы нам помочь. Зачем же вам свои деньги тратить?

— Кто вам сказал? Я лечу навестить старых друзей. А делать это за казенный счет — уголовно наказуемое преступление. Не толкайте меня на старости лет на скамью подсудимых.

В новой прекрасной гостинице на берегу Днепра, которую сплошные лоджии по всему фасаду делали похожей на пчелиные соты, мест, конечно, не оказалось. Но Андрей Осипович назвал свою фамилию — и она прозвучала как сказочное: «Сезам, откройся!» Оказывается, его друзья уже забронировали для нас хороший номер. Из его окон открывался изумительный вид на реку и город.

Приняв душ и наскоро перекусив, мы поспешили в музей. Нас встретили радушно, повели осматривать новое великолепное здание, просторные залы, хорошо продуманные экспозиции. Но, к сожалению, порадовать нас музейные работники ничем не могли. Никакими сведениями об археологе, который бы вел в здешних краях раскопки в годы гражданской войны, они не располагали:

— Вы же понимаете, какое время было. Город несколько раз занимали то деникинцы, то махновцы, то петлюровцы. Коллекции сильно пострадали. Да и в годы Великой Отечественной войны, при фашистской оккупации им нанесли немалый урон. Накопились у нас в хранилищах находки безымянные, неизвестно кем и когда собранные. Документы на них утеряны. Есть среди них кое-что любопытное, да приходится хранить в запасниках…

И тут коллеги, как водится, начали жаловаться на недостаток места — довольно непоследовательно, поскольку только что хвастали, что с постройкой нового здания площадь музейных экспозиций увеличилась в шесть раз. Но я их прекрасно понимал. Каждый археолог в глубине души мечтает о таком музее, куда бы можно было целиком запрятать пирамиду или скифский курган, да еще показать в разрезе, как устроено погребение.

Что оставалось делать? Я решил хотя бы бегло осмотреть коллекции в запасниках. Может, обнаружится что-нибудь похожее на Матвеевские драгоценности или хотя бы на найденные в Матвеевке черепки.