Джудит Тарр - Господин двух царств

— Эту красавицу вырастил мой дядя, — ответил путник. — Ее сестры почти так же хороши, а мать еще лучше. Но вам не нужны верховые верблюды — вам нужны хорошие вьючные животные. Спросите дом на скале. Вам каждый объяснит, где это.

— Дом на скале, — сказал Александр. — Мы запомним.

Советчик продолжил свой путь на восток. Он исчез из виду на удивление быстро. Отряд же двинулся дальше на запад.

Мериамон переставляла одну ногу, потом другую. И снова. И снова. Она нашла свой ритм. Предоставив телу идти, она отпустила свой ум и души блуждать, где захотят, искать силы в воздухе и на земле. Сначала ее тень часто покидала ее, чтобы поохотиться, но с течением времени стала держаться все ближе.

Это была уже не страна Кемет, хотя мощь Нила еще помнилась в земле и трепетала в воздухе. Гораздо сильнее была Великая Зелень, море, которое шевелилось и вздыхало рядом с ними. Посейдон, как называли его эллины, Колебатель Земли, Посейдон, повелитель лошадей. Он не был враждебен Александру. Корабли скользили по морю; оно бормотало ночами возле лагеря и уносило жестокий жар пустыни.

По ночам земля не источала жара, наоборот, ночи были холодные, иногда даже очень. Но для чувств Мериамон Красная Земля была, как пламя в темноте. Поднималось прежнее, сильное, давнишний враг Черной Земли и людей, ее населяющих, съедающее плоть, выпивающее кровь, пожирающее души.

Это была не магия персов, слабые фокусы с огнем и разные вымыслы. Это было в глубинах земли, древнее, могучее и темное. Боги Двух Царств давно победили это. Теперь же царь Двух Царств нарушил границу этого и стремится к оракулу, который в самом сердце этого.

Пока они шли рядом с морем, это не могло причинить им большей неприятности, чем беспокойные сны. Когда же они свернут вглубь страны, это поднимется против них.

У Александра, как и у Мериамон, был свой страж. Ни он, ни она не собирались поворачивать назад. Мериамон предполагала, что это вообще невозможно. Эта дорога была предназначена им. Каждый шаг был предсказанно неизбежен.

Это тоже было опасно. Это убаюкивало ум и расслабляло рассудок. Иногда Мериамон ехала верхом, чтобы оторваться от поверхности земли. В лагере она держалась на свету и в компании людей, а когда спала — спала не одна. Все знали, кто составляет ей компанию, и, насколько она поняла, их больше всего возмутило то, что это не произошло гораздо раньше.

Мериамон вдруг обнаружила, что скучает по Таис, хотя шатер с ней разделял Нико. Гетера хотела отправиться с ними, но Птолемей не позволил. Даже это вряд ли остановило бы ее, но Мериамон уговорила ее подумать о ребенке.

— Такая дорога не для еще неродившегося младенца, — сказала тогда Мериамон.

Таис была отнюдь не рада, но в конце концов согласилась. Птолемей надавал ей массу поручений, которые надо было выполнить, и поручил присмотреть за многим. Она охотно взяла это на себя, раз уж вынуждена была остаться.

Таис все еще жила в персидском шатре, установленном в поле возле Ракотиса. У Мериамон была небольшая дорожная палатка, и с ней Филинна, которая была настоящим подарком судьбы. Она посвятила себя Мериамон, и ей невозможно было отказать. Несмотря на свою утонченность горожанки, она оказалась способной путешественницей. Она шла без жалоб, ловко управлялась с делами и при этом выглядела так, как будто только что вышла с утра на городскую площадь.

Она одобрительно относилась к Нико, но была настолько деликатна, что не показывала этого. Она одобряла и Арридая, который проводил большинство вечеров возле Мериамон и на марше шел рядом или позади. Как бы там ни было у него с головой, но он был большой и сильный и обожал Мериамон.

— Тебя хорошо охраняют, — сказала Филинна, — и благодари богов за это. Такое путешествие не для женщины.

— Да? — спросила Мериамон. — Тогда зачем же пошла ты?

— Потому что ты пошла, и кто-то должен о тебе позаботиться.

С такой логикой трудно было спорить. Все они были и стеной, и щитом, и все они были для Александра.

Так она говорила Нико ночью, перед тем, как они пришли в Паратон, когда ветер посвистывал и хлопал полами палатки, а Филинна похрапывала на своем матрасе. Сначала Мериамон стесняло, что служанка спит рядом с ними, не отгородившись хотя бы занавеской, но нельзя же было отправить ее спать на улицу. Нико это не смущало, он просто не обращал внимания, и Мериамон тоже пыталась этому научиться.

— Я рад, что мы на что-то годимся, — сказал он.

Они уютно устроились в постели, Мериамон в теплой середине. Его ладонь пробежала по ее груди и животу и легла на бедро. Она положила сверху свою руку.

— Я знаю, что ты не привык делить с кем-нибудь постель всю ночь. Ты сторожишь меня, и из-за этого сам лишаешься сна.

— Меньше, чем я лишался бы его в собственной постели, мечтая оказаться здесь, — ответил он.

Она улыбнулась, хотя он не мог этого видеть.

— Правда?

— А ты сомневаешься?

— Я думала, что македонцы сделаны из более сурового материала.

— Так оно и есть. Пока дело не доходит до злоязычных египетских колдуний.

— Колдунья — это я?

— Самая настоящая. Ужасная.

Мериамон повернулась в его объятиях. Он был готов к этому. Она улыбнулась ему.

— Тогда поколдуем, и пусть ночь превратится в полет.

Для этого они делали все, что могли. В это время вернулась ее тень и ухмылялась, глядя, что они делают. Нико ответил ей дерзкой улыбкой, Глупый ребенок. Если он не научится скромности…

Вскоре, однако, она перестала волноваться. Еще немного погодя она вообще перестала думать о чем-либо.

В Паратоне действительно были верблюды. Каждый торговец верблюдами в этой части мира, видимо, уже слышал о том, что какому-то полоумному и его войску нужно добраться до Сивы. Город просто кишел верблюдами. Воздух был наполнен их ревом и запахом. Стада сожрали всю зелень в городе, а через день-два сожрали бы все и на расстоянии дня пути от города.

— Когда им нечего есть, — объяснял дядюшка давешнего путника, — они не едят и не пьют. Но когда есть вода и корм, они запасаются ими надолго.

Лицо Александра ничего не выражало. Мериамон подозревала, что он изо всех сил сдерживает смех. Дом на скале оказалось не так уж сложно найти, и его хозяин, для торговца верблюдами, оказался достаточно честным человеком. Он тоже не был расположен продавать Александру своих беговых красавиц, но у него было достаточно и других животных.

— Самцы, — сказал торговец, — не лучший выбор для вас. Вам лучше взять верблюдиц. Они поспокойней, и у вас будет молоко от тех, у которых есть телята. Это вам пригодится, когда у вас кончится вода.

— Не кончится, — возразил Александр. — Сива в пяти днях пути от деревни Аписа. Мы возьмем с собой много воды, если у нас будут верблюды, чтобы се нести.