Дороти Даннет - Путь Никколо

— Спасибо за урок, — заметил Феликс. — Но это было много лет назад. И все равно теперь туда пришли турки. Или ты сумел столковаться уже и с турками.

— Это сделали Адорно, — пояснил Николас. — А также прочие генуэзцы, разрабатывавшие эти залежи с острова Хиос. После того как турки захватили эту землю, чтобы выжить, Фокейская квасцовая компания должна была выплачивать двадцать тысяч золотых дукатов в год турецкому султану. Но наконец, и саму Фокею пять лет назад сумели захватить турки. У генуэзцев остался лишь Хиос, но все залежи квасцов они потеряли.

— Так ты все-таки столковался с турками! — Феликс внезапно вспомнил, как когда-то в детстве он пытался подслушивать разговоры взрослых, но когда отец говорил о чем-то подобном, ему это казалось так скучно, что он убегал прочь. Теперь он позабыл даже про терзавшее его чувство голода Торговля. Деньги. Монополия, как сказал Клаас.

— Венецианский торговец в Константинополе заключил с турками сделку, — продолжал Николас. — У него там были красильные мастерские, и он знал все о квасцах. Он сказал туркам, что сможет разрабатывать фокейские залежи, если ему дадут концессию, а они ответили, что подумают, если только он сможет собрать деньги для выкупа Его звали Бартоломео Джорджо, или, как произносят венецианцы, Бартоломео Зорзи.

Он замолчал. Он часто так делал, дабы указать на нечто важное. Феликс задумался, а затем, наконец, выпалил:

— Грек с деревянной ногой! Николас улыбнулся.

— Николаи Джорджо де Аччайоли. Собиравший выкуп в Европе, чтобы освободить Бартоломео Джорджо, своего брата Больше всего денег ему дали в таких местах, как Брюгге и Шотландия, где сильнее нуждаются в квасцах.

— И он полюбил тебя за то, что ты сломал ему ногу? А теперь предлагает нам низкие расценки на квасцы через своего брата?

Николас кивнул.

— Он предлагает нам очень дешевые расценки на квасцы. И регулярные поставки. И даже запасы квасцов, если мы пожелаем. Разумеется, мы этого желаем.

— Но почему? — воскликнул Феликс. И поскольку Николас не ответил сразу, то он добавил: — А, видимо, в этом и заключается твоя тайна.

— Тайна? — переспросил Николас. — Это та самая сделка, которая подарит тебе целое состояние. Тебе и твоей матери. Если ты скажешь об этом хоть кому-нибудь — хоть одному человеку, — твоя мать потеряет все. Я расскажу тебе, но ты должен понять, насколько это важно.

— В обмен на мое молчание. Теперь ясно, — отозвался Феликс. Сейчас ему очень хотелось, чтобы Николас перестал смотреть на него.

По-прежнему глядя на него, Николас произнес:

— Когда ты вернешься в Брюгге, Грегорио, твоя мать и Ансельм Адорне, — все подтвердят правоту моих слов. В Милане мне помогал мейстер Тоби.

— Тоби?

— Лекарь. Потому что он все знает о травах. И потому что Аччайоли и Адорно знают тех людей, которые трудились на фокейских рудниках, а у Тоби в Италии была возможность осмотреться и поговорить с ними… Феликс, послушай, об этом еще никто не знает, но в холмах к северу от Рима имеются огромные залежи великолепных квасцов. Лучшие из всех известных. Даже лучше, чем в Фокее.

Феликс почувствовал, как сердцу его становится тесно в груди. От волнения он даже охрип.

— Тобиас купит их для нас? Вот для чего нужны деньги?

Николас опустил взгляд.

— Феликс, никто не сможет их купить, потому что эти залежи во владениях папы римского. Семья, которой принадлежат эти земли, получила их от папы. И как только мы объявим о своей находке, папа заберет все права себе. И присвоит доходы. Доходы будут огромными. Достаточно, чтобы начать крестовый поход.

— Но если ты скажешь ему, то папа Пий тебе заплатит. И нам, и Тобиасу.

— Да, разумеется, — подтвердил Николас. — Но на этом все и закончится. Кто-то другой будет разрабатывать залежи. У семейства Шаретти не хватит для этого денег. Даже до пожара нам было это не потянуть. А как только начнется добыча квасцов, папа получит на них монополию.

— Но ты же сам сказал, — возразил Феликс, — что Бартоломео Зорзи ведет разработки в Фокее для Венеции и платит налог туркам.

— Верно, — кивнул Николас. — И полагаю, что некоторые обманутые христиане, такие, как торговцы в Брюгге, в Генуе и во Флоренции покупают квасцы у него. Но как только папа выбросит свой товар на рынок, то какой же истинный последователь Креста станет торговать с Полумесяцем? В особенности, если папа станет продавать квасцы вместе с отпущением грехов, тогда как турецкие квасцы повлекут за собой отлучение от церкви. И, разумеется, он повысит цену.

— И что дальше? — весело поинтересовался Феликс Вот так игра! Вот так шутка! Жизнь — это сплошное приключение. Жизнь состоит из риска, выгодных предложений и прибылей. Жизнь не в том, чтобы оставаться дома с матерью.

— А дальше то, что мы будем замалчивать существование этих новых залежей, — невозмутимо пояснил Николас. — А венецианцы заплатят нам за это, и дадут нам столько квасцов, сколько мы пожелаем, по очень низким ценам И будут делать это до бесконечности. Точнее, пока кто-нибудь другой не совершит это открытие. Полагаю, у нас будет еще около двух лет. А затем мы получим запас квасцов на то время, когда начнут расти цены.

Феликс задумался. Думал он очень долго. Сердцебиение никак не унималось. Он заметил, что Николас наблюдает за ним с легкой улыбкой на губах.

— И поэтому ты едешь в Милан?

— Не забудь о нашей посыльной службе. Я должен отвезти и собрать новые депеши и получить за это деньги. Но ты прав, Тоби прислал мне доказательства. Адорне видел их, и твоя мать тоже. Теперь я должен поговорить с венецианцами. Не с флорентинцами, которые тут же выдадут наш секрет папе и сами возьмутся за разработку новых залежей. Нет, нам нужны венецианцы, которые держат фокейские квасцы.

— Так вот почему ты вкладывал деньги в Венеции? — мечтательно уточнил Феликс.

— Отчасти. Когда я только начал, то еще не знал, что все так обернется. Или что мне придется остаться в Брюгге.

— Ты собирался уезжать?

— Меня ведь отослали из города, — напомнил Николас. — За неподобающее поведение. Ты же помнишь.

— А вместо этого ты вернулся и женился на моей матери.

Они говорили как мужчина с мужчиной. Он понадеялся, что как мужчина мужчине, Николас ответит ему. Но хотя тот на миг задержался с ответом, в конце концов, сказал лишь одно слово:

— Да.

После этого были другие вопросы и ответы. Во время разговора Николас развязал Феликсу руки. Им принесли поесть. Кровать, достаточно широкую для пятерых, расстелили на ночь. Николас сказал ему:

— Твоих лакеев тоже освободили и сообщили им, что ты по собственной воле намерен двинуться в Милан, но если они сомневаются в этом, то могут прийти и спросить у тебя лично. Похоже, вместо этого, они просто легли спать. Я правильно сделал?