Ирина Свенцицкая - История Древнего мира, том 2

Легисты требовали гласности закона. «В государстве просвещенного правителя (всех) обучают закону, (там) не передаются заветы прежних правителей, а учителем становится чиновник» (Хань Фэйцзы). «Закон не дает предпочтения знатным»,— пишет Хань Фэйцзы. Легисты были сторонниками жестоких наказаний за малейшее нарушение закона, ибо в «строгой семье не бывает строптивых рабов». «Единые законы устанавливают равные для всех наказания — от царского сановника до простолюдина. Ослушавшийся приказа царя... подлежит казни без снисхождения и без учета прошлых заслуг» (Шан Ян). Введение суда царских чиновников было одним из важнейших мероприятий легистов.

Как уже говорилось, в известном смысле легисты подошли к осознанию диалектики общественного развития. Так, Хань Фэйцзы сделал попытку нарисовать картину возникновения и последующего развития общественной жизни. Он предполагал, что в глубокой древности люди вели стадную жизнь, были беспомощными перед силами природы, «не могли одолеть диких зверей и гадов». Они не имели жилищ, питались случайной пищей, не знали употребления огня, гибли от страшных наводнений. Людей было мало, земли — много.

Постепенно образ жизни их изменился, они научились строить гнезда-жилища на деревьях, стали добывать огонь трением и готовить пищу, одеваться в шкуры животных. Потом люди провели каналы для отвода воды, стали строить дома из бревен. Мужчины освоили обработку полей, женщины — ткачество.

Народонаселение увеличилось. Люди стали жить семьями и «управлялись сами собой», правитель «сам шагал впереди народа с сохой, бедра у него были тощими, на голенях не было ни волоска». Потом появилось наследование власти, возникли имущество, богатство и бедность, и теперь люди «отчаянно борются за клочок земли». В таком обществе стали необходимы законы и наказания. «То, что было применимо в древности, ныне оказалось неприменимым», ибо изменились условия жизни, а с ними и правы людей. «В древности и сейчас разные обычаи, старые и новые средства неодинаковы. Если, к примеру, желать великодушной и мягкой политикой управлять народом в напряженную эпоху, то это все равно что без узды и плети править норовистой лошадью» (Хань Фэйцзы).

Апогеем и завершением процесса общественно-политического развития легисты считали единую централизованную державу, которая должна поглотить все ныне существующие царства.

Легисты уделяли немалое внимание философским вопросам и были сторонниками наивно-материалистического толкования категории дао как естественного пути развития природы и общества, не оставляя места для сверхъестественных сил и рока. Хань Фэйцзы резко выступал против поклонения богам и духам и решительно осуждал жертвоприношения. Однако мировоззренческие проблемы были у легистов подчинены конкретным практическим задачам управления, став теоретическим обоснованием проводимых ими реформ. Все они стояли на позициях своего рода «этатизма» — усиления роли государства во всех областях жизни, выступали за «естественное разделение» занятий и обязанностей.

В идеале легисты были за прекращение войн между царствами и их объединение в сильное централизованное государство, но достижение этого мирным путем считали нереальным, поэтому военное усиление и внешнюю агрессию полагали важнейшей государственной задачей. С этой целью Шан Ян в царстве Цинь установил военно-бюрократический режим, а Хань Фэйцзы в своем знаменитом трактате «Хань Фэйцзы» провозглашал централизованное авторитарное государство идеалом политического строя.

Позиция легистов в целом объективно отражала тенденцию общественного развития, их реформы открывали путь для развития частнособственнических тенденций и роста товарности хозяйства, да и общественная психология менялась в пользу новых богачей. У провозвестника легизма Гуаньцзы, как и в сочинениях ряда других мыслителей того времени, как мы уже видели, лицам, занимавшимся торговой деятельностью, отводилось в обществе заметное и почетное место. В то же время конфуцианцы рассматривали торговлю как занятие низкое и недостойное (Мэнцзы), что выражало закономерную реакцию потомственной знати на появление новых общественных сил, угрожавших ее престижу. Однако по мере осуществления политики реформ, открывавших новые возможности экономическому развитию страны, у легистов стало намечаться отрицательное отношение к крупному частному предпринимательству, развивавшемуся наиболее активно в области промыслов, ремесла и торговли. «Если государство вызовет к жизни силы народа, но не сумеет их обуздать, то оно будет нападать на самого себя и обречено на погибель»,— заявлял Шан Ян. Легисты царства Цинь стали расценивать бесконтрольно развивавшиеся частное ремесло и торговлю как наносящие ущерб государственным доходам, как «второстепенные» по отношению к «основным» занятиям населения — военному делу и земледелию (последнее после реформы фиска стало основной статьей государственных доходов). В сущности, Шан Ян и Хань Фэйцзы не отрицали торгово-ремесленной деятельности вообще, а настаивали на ограничении активности новой имущественной знати, шедшей вразрез с интересами казны и внешнеполитическим курсом правителя. Сама по себе эта деятельность должна была, по мнению легистов, открыть важные источники дополнительных доходов страны. Вслед за Гуаньцзы они разработали положение о праве государства на недра земли, лесные богатства и продукты рек и болот, требуя введения на них, а также на торговлю зерном своего рода государственной «монополии» [107] Видимо, речь шла об изъятии в пользу государства соответствующих общинных угодий, поскольку политика «монополий», например, у Гуань Чжуна непосредственно была связана с введением системы обложения семей по имущественному принципу взамен прежней практики налогообложения, когда фискальной единицей являлась община в целом, отдающая государству часть общей продукции общины — 1/9 (в сельской местности) и 1/10 (в городах), или обрабатывающая соответствующую часть земли в пользу государства. .

Легисты подняли проблему соотношения частных и государственных интересов и выдвинули теорию о их противоположности в тех случаях, когда частные хозяйства «скапливают несметные богатства», выразив её в афоризме: «Нет большего порока, чем незнание границ своих желаний».

Идея разумного ограничения человеческой деятельности в пределах «удовлетворения естественных потребностей» (Люйши Чуньцю) теоретически увязывалась легистами с даосской теорией «недеяния», понимаемого не в значении пассивного ухода от всякой деятельности вообще, но в смысле отказа от противодействия естественному ходу вещей, от «чрезмерного желания выгоды для себя», наносящего вред государству.