Жаклин Монсиньи - Божественная Зефирина

Зефирина тотчас же почувствовала, что в крепости царит атмосфера взаимного недоверия. Люди стояли отдельными группами под яркими флажками и вымпелами своих господ. Они делали вид, что не видят друг друга, и, конечно же, не разговаривали друг с другом. Даже союзники по коалиции не смешивались между собой.

Группа людей, принадлежавших другой расе, собравшаяся вокруг статуи Дианы-охотницы, была еще более изолирована от всех других. Зефирина смотрела на этих черноволосых с очень темной кожей людей. Они были одеты в длинные шелковые халаты без рукавов, на головах красовались яркие тюрбаны. Кривые сабли, усыпанные драгоценными камнями, висели у пояса.

– Люди с Востока! – прошептала Зефирина.

– Действительно, перед вами посланцы «Великой Порты», донна Зефира. Весь мир хотел бы заполучить самого значительного узника христианского мира! – произнес насмешливым тоном князь Фарнелло.

Какой-то офицер-распорядитель, судя по цветам его одежды – неаполитанец, подошел к Зефирине и Леопарду, стоявшим около повозки. Не обращая внимания на присутствие девушки, он прошептал на ухо князю несколько слов на неизвестном Зефирине диалекте. Несмотря на охватившее ее любопытство, Зефирина не смогла понять, что он говорил. Князь, чем-то озабоченный, обернулся к Зефирине:

– Соблаговолите простить мне мое отсутствие в течение нескольких минут, донна Зефира. Я вернусь очень скоро!

Машинально Зефирина посмотрела вслед высокой фигуре Леопарда, который последовал за офицером-распорядителем по направлению к крепости.

Какое-то странное чувство охватило девушку. Она уже когда-то видела эти широкие, мощные, неподвижные плечи, эту гибкую, почти кошачью походку. Зефирина нахмурила тонкие золотистые брови. Уж не сошла ли она с ума? Воспоминания теснились в ее памяти: «Золотой лагерь»… Незнакомец на берегу… Дворянин, спасший ее из пламени, зажженного преступной рукой… Жгучий и властный поцелуй, которому она поддалась без сопротивления… Этот порыв, который бросил ее к этому таинственному рыцарю… То наслаждение, которое она испытала в объятиях мужчины, лица которого даже не видела… Никогда Зефирину еще так не целовали… Никто с ней так не обращался… Трепещущая, приникшая ко рту, возвращавшему Зефирину к жизни, она позабыла про все свои страхи… Подхваченная чудесным вихрем, она сама осмелилась вернуть ему с многообещающей страстью его долгий поцелуй…

При воспоминании об этом щеки Зефирины запылали, сердце затрепетало, а колени задрожали под длинной юбкой платья-амазонки. Нострадамус «видел» тайную любовь к ней какого-то человека…

Князь Фарнелло исчез за дверьми квадратной башни.

Зефирина старалась успокоиться. У нее было слишком живое воображение. Это было невозможно. Прежде всего ничто не доказывало того, что человек на берегу, укравший ее перышко, был тем же самым человеком, который спас ее из огня. Девушка старалась вспомнить низкий голос своего спасителя, его чарующие интонации, звучавшие тогда у нее над ухом: «…не прячьте то, что прекрасно», как он осмелился сказать, когда она пыталась натянуть остатки своей сгоревшей рубашки на обнаженные груди. Закрыв глаза, она еще раз переживала эту сцену, увидела еще раз эти черные блестящие глаза, этот обжигающий взгляд, который она не забывала и не забудет, пока живет на белом свете.

А вот и доказательство! У незнакомца, спасшего ее, были самые прекрасные глаза в мире, а князь Леопард был кривой на один глаз…

Пронзительные крики вернули Зефирину во двор крепости Пиццигеттон.

– Клянусь Аллахом, это вор!

Не обращая внимания на эти вопли, Гро Леон возвращался, во всю прыть хлопая крыльями.

– Сапфир! Сардина! Сардина! Сапфир!

Гро Леон, довольный своим подвигом, опустил в вырез платья своей юной госпожи великолепный камень, синева которого была глубже, чем синева небес.

Смущенная и озадаченная Зефирина смотрела, как к ней приближается законный обладатель сапфира, утративший свой величественный и серьезный вид. Задрав полы халата так, что стали видны бронзовые икры его ног, с тюрбаном, съехавшим набок, он прибежал и замахнулся на Гро Леона кулаком. Как настоящий трусишка, Гро Леон спрятался за широкой юбкой Зефирины. Об это непреодолимое препятствие турок и споткнулся.

– Клянусь моим господином, великим и могущественным падишахом Белого и Черного морей, пусть благородная дама простит мне мой гнев.

Человек с Востока очень хорошо изъяснялся на итальянском языке, звучавшем в его устах немного странно, но совершенно понятно.

– Вы прощены, сударь, – любезно ответила Зефирина. – Со своей стороны, я прошу простить шутку этой забавной птицы… Вот ваша драгоценность.

Зефирина сунула руку за корсаж. Вытащив камень, застрявший у нее между грудей, она подала его, еще теплый, турку. Тот, казалось, заколебался. Он был довольно молод и хорошо сложен. Его явно смутила и взволновала красота девушки. Он поднес свою руку к сердцу, к губам и ко лбу. Это был одновременно очень изящный и исполненный достоинства жест.

– Гарун Собаль Рахмет, великий посланец Великой Порты, не смог бы взять обратно то, что Аллах у него отнял. Пусть благородная дама сохранит у себя этот дар. Благороднейшего из благородных и величайшего из великих в память о нашей встрече.

– Благодарю вас, сударь, за это намерение, но я не могу принять такой ценный подарок.

В то время как Зефирина любезно, но твердо отказывалась от подарка, человека с Востока, казалось, осенила какая-то мысль. Не беря назад сапфира, он вновь склонил свой тюрбан перед девушкой:

– Мой господин, образованнейший, богатейший, благороднейший, милосерднейший…

«И какой же еще?» – дерзко подумала Зефирина, в то время как турок, невозмутимый и велеречивый, продолжал:

– Великий султан и победоносный падишах, возлюбленный Сулейман, не имеет в своем дворце в благословенном Константинополе, женщины с золотистыми волосами, с молочным цветом кожи и с глазами более зелеными, чем самый зеленый из изумрудов в его бесценной сокровищнице… Гарун Собаль Рахмет смог бы предложить до двадцати тысяч драхм чистым золотом, чтобы купить у ее господина даму с изумрудными глазами и отвезти ее в столицу империи…

В ответ сухо и надменно прозвучал резкий голос Леопарда:

– Донна Зефира не продается!

Казалось, турецкий посланник не обиделся на откровенно неприязненный тон князя Фарнелло.

– Хозяин женщины всегда остается свободным в своем выборе!

Бесповоротно закончив на этом разговор, он коснулся рукой лба и пошел к своим людям, собравшимся около статуи.

– Вас, донна Зефира, в самом деле ни на минуту нельзя оставить одну! – тихо и сквозь зубы произнес князь Фарнелло.