Станислав Пономарев - Стрелы Перуна

На пятнадцатый день месяца рамадан [77] Рамадан — девятый месяц по мусульманскому лунному календарю. На месяц рамадан падает великий пост — ураза. коназ Рудмер был с великими почестями приглашен в шатер кагана-беки Асмида. Урусского коназа сопровождала свита из двадцати воинов — все в богатой одежде. Ашина Летко с ними не было: наверное, потому, что он мал ростом, а к трону Непобедимого поехали все только великие телом богатуры. Их сопровождала охрана из сотни белых и сотни красных тургудов самого Шад-Хазара Наран-Итиля Великого. Такой чести не оказывали даже послу Кустадинии Калокиру-беки.

Рудмер пробыл в шатре Непобедимого недолго: ровно столько, сколько надо человеку, чтобы спокойным шагом пройти тысячу шагов.

Потом коназ Рудмер вместе со своей свитой проскакал к своему дому. А после полудня все в Итиль-келе стали говорить о войне с урусами. Вокруг домов урусского посла встала тысяча ал-арсиев, чтобы охранить гостей от гнева народа. Глашатаи Шад-Хазара Наран-Итиля Великого ездили по городу и грозили карой богов тому, кто осмелится пролить кровь посланцев кагана Святосляба. Ночью многие богатуры из тумена Неустрашимых, а с ними буртасы и много карапшиков подошли к ал-арсиям и стали требовать выдачи коназа Рудмера. Ал-арсии пустили тучу стрел и многих ранили.

Утром другого дня коназ Рудмер и Ашин Летко, а также все урусские купцы покинули Итиль-кел. С ними поехала и охрана из ал-арсиев.

Я на пути к Тебе, позади урусов. А гонцы мои летят быстрыми стрелами, чтобы доставлять Тебе спешные вести.

Припадаю к стопам Великого Эльтебера Харука. Твой раб Умаш».

Ниже была приписка, сделанная Исааком от себя:

«Великий Хан! Твой посланник исполнителен, но глуп. Рудмер вовсе не коназ, а боярин-бек. Кроме громкого голоса, страшного вида и большой силы, он не показал ничего. Каган Святосляб прислал такого человека только потому, что громче и страшнее никто не сумел объявить волю повелителя Урусии тарханам Хазарии. О чем он сообщил кагану-беки, мне не удалось пока узнать: но не объявление войны. А слух, взбудораживший Итиль-кел, распустили враги Асмида.

Главная опасность для хазар — это урусский богатур-бек Ашин Летко, ибо он очень умен и дальновиден. Трижды урус встречался с Хаджи-Хасаном, и мне донесли, что эмир Бухары Мансур Ибн-Нух отказал в военной помощи хазарам — это главное. И виной тому — Ашин Летко!

И еще я узнал: урусский большой бек Свенельд через своего тайного посла просил каганов Хазарии отдать ему земли в Таврии с городами Таматарха, Керчь и Фуль. За это он обещал отвратить кагана Святосляба от похода на Хазарию. Жадные каганы и эльтеберы отказали Свенель-ду-беки и сказали его послу, что справятся с каганом Урусии сами.

Это все пока. Надеюсь на твою щедрость, о Великий Хан!»

Имени своего под припиской осторожный купец Исаак не поставил.

Харук-хан расспросил гонца, желая уточнить детали. Но богатур, кроме скачек, ничем не интересовался и ничего не знал. Эльтебер прогнал его прочь со своих глаз. Гонец, ожидавший награды за спешную весть, ушел обиженный.

— Попробуем понять кое-что, — пробормотал старый хан, оставшись наедине. — Дурак Умаш не сообщил ничего нового, если не считать, что Рудмер передал какое-то послание Святосляба кагану-беки Асмиду, послание гневное и очень важное. Боярин-бек и сказал слово кагана Урусии, как никто, раз голос у него такой грозный.

Дальше: разговор был кратким — значит, никаких переговоров не было. Урус-эльтебер говорил один и ответа кагана-беки слушать не стал. Это важно!

Более существенные новости сообщил Исаак: эмир Бухары отказал кагану-беки Асмиду в помощи, даже золота взаймы не дал. Значит, Мансур Ибн-Нух не верит Асмид-хану. А почему я, убеленный сединами тархан, должен верить сопливому трусу, обманом захватившему золотой трон кагана-беки Великой Хазарии?

Теперь подсчитаем силы. Против Асмид-хана племена огузов, эмир Мансур Ибн-Нух. Аланы вместе с Фаруз-Капад-эльтебером тоже сторонятся владык Итиль-кел а. Кустадиния — враг общий: мой и Асмид-хана. А печенеги? Они почти все, особенно племя Радмана, стоят сейчас за Урусию. А разве можно было пренебречь союзом с таким могущественным беком, каков есть коназ Свенельд? Аллах послал его хазарам, и только дурак мог отторгнуть предложение такого коназа. Приняв его, силы Урусии можно было сократить вдвое. Тогда каган Святосляб никогда не решился бы на поход в земли Хазарии. Да и Фаруз-Капад присоединился бы к Свенельду-беки и встал под бунчук Асмид-хана.

Ничтожен властитель, поставивший против себя стольких могущественных врагов!

Велик каган Святосляб, если сумел собрать под свой бунчук стольких союзников! И Свенельд-беки теперь крепко будет держаться за него.

Прожитые годы и мудрость, почерпнутая в десятках битв, говорят: «Держись сильного! Особенно если этот сильный — твой сосед».

Теперь Харук-хан отбросил сомнения. Он сорвал с ковра меч и дважды ударил им по медному щиту. Вбежал слуга.

— Позови Зарира! Скорее!

Когда названный переступил порог юрты, Харук-эль-тебер сказал строго:

— Собирайся, Зарир-богатур. Поскачешь ко двору урусского кагана Святосляба. Передашь ему такие слова: «Харук-эльтебер помнит последний разговор на вершине горы, где река Юзуг [78] Юзуг — хазарское название реки Днепра. поворачивает к востоку. Харук-эль-тебер не хочет бежать позади стада баранов!»

— Все?

— Все. Но ты крепко запомни эти слова. Бойся, если от быстрой скачки ты рассыплешь их по дороге. Тогда вместе с ними ты потеряешь и свою дырявую голову. А теперь повтори, что я велел сказать тебе кагану Святослябу!

Зарир-богатур повторил в точности.

— Хорошо! Бери четырех самых быстрых коней и скачи так, чтобы ветер все время отставал от тебя на полет стрелы. Спи в седле, ешь в седле, все в седле делай, но сохрани тебя аллах хоть на мгновение задержать бег твоих коней. Исполнишь волю мою — над тысячей воинов поставлю в моем тумене. Все!

Посла великого князя Киевского звали Рудомиром, а не Рудмером, как выговаривали его имя хазары. Его наружность и характерные черты Умаш описал достаточно точно, разве что чуть преувеличил. Но уж без этого ни один кочевник не обойдется. Воевода в самом деле обладал оглушающим басом, и даже в обычном разговоре люди испуганно пялили на него глаза. А если Рудомир повышал голос хотя бы и на поле брани, то кони становились на дыбы, храпели и мчались прочь, не разбирая дороги.

Визирь кагана-беки Агир-хан тут же известил своего властелина о прибытии русского посла и о желании того говорить о секретном с тремя каганами Хазарии. Воеводе сказали, что от имени великого Шад-Хазара Наран-Итиля его примет только каган-беки Асмид.