Евгений Красницкий - Стезя и место

След журавлевцев нашли быстро – десяток, или чуть больше, конных уходил вверх по течению Кипени напрямую через лес. Сначала продирались через кусты и ельник, потом пошло легче – сосняк без подлеска, перешли на галоп. Мишка с тревогой раздумывал над тем, что у четверых отроков (включая и его самого) из всей защиты только шлемы на головах да щиты на левой руке – напяливать мокрый поддоспешник или кольчугу прямо на рубаху никому и в голову не пришло. Впрочем, в случае чего от мечей журавлевцев не спасла бы и кольчуга.

Постепенно стало заметно, что отроки могут двигаться быстрее ратников – их кони несли меньший груз. Мишка догнал Егора и предложил:

– Мы можем быстрее скакать, пусти нас вперед! Догоним, отвлечем внимание, может быть, задержать хоть немногосможем.

– Я сказал: вперед не лезть! У них и так кони заморенные – от острога сюда доскакали, потом через брод шли, а у нас свежие. Догоним!

– Да у нас же половина коней от них оставшиеся, какие же свежие?

– Не лезть! Что непонятно?

Сказано было таким тоном, что Мишка предпочел не спорить, тем более что на открывшейся полянке обнаружилось место, где журавлевцы делали остановку – на земле валялись окровавленные тряпки, куски коры и обрезанные ножом палки (видимо, перевязывали раненых и накладывали лубки на переломы), вся земля была истоптана конскими копытами.

Мишка поравнялся с отроками и распорядился:

– Если будут уходить, вырываемся вперед и стреляем в спины, если развернутся для боя, уходим в сторону и спешиваемся, стреляем с земли.

– Десятник приказал: вперед не лезть! – тут же заупрямился Варлам.

– Ну и не лезь, стратег хренов!

Кони устали, и в конце концов пришлось перейти на шаг. Мишка снова подъехал к Егору.

– Ну хоть на разведку пусти! У меня и у Демьяна кони с утра простояли, не устали совсем. У людей Журавля скотина тоже не железная, должны же они где-то остановиться. Не дай бог, на засаду нарвемся!

– Нет! И не приставай больше!

Был, конечно, соблазн не подчиниться и уйти вперед самовольно – ратники на уставших конях не догнали бы, но Мишка все же решил не лихачить – опыт конных погонь у него ограничивался лишь чтением вестернов да исторических романов. К тому же было понятно, что Егор прекрасно помнит, как досталось ратникам десятка Луки, взявшим весной Мишку в дозор, и подставлять мужика не хотелось.

След пересек неширокий, в пару шагов, лесной ручеек и резко свернул в сторону, почти сразу стала ясна и причина этого – один из раненых умер. Сжечь тело, как требовали языческие обычаи, журавлевцы по понятным причинам не могли, везти его с собой почему-то не захотели и устроили почти христианское погребение – опустили умершего в русло ручья и обрушили на него подмытый водой берег. Вода все равно размоет землю, и зверье доберется до трупа, но просто так бросать умершего журавлевцы, видимо, не захотели.

Все это стало понятно, когда по приказу Егора Фаддей Чума разгреб секирой кучу земли, которую уже начала тихонько размывать вода. И практически сразу же выяснилось, что Мишкины опасения по поводу засады были обоснованными. Зверь вдруг навострил уши и повернул голову в сторону недалекого ельника. Мишка только и успел крикнуть:

– Берегись! Слева!

Две стрелы, коротко свистнув, впились в тела коней ратнинцев, потом еще две, и опять в коней – журавлевцы пытались спешить погоню. Два коня упали сразу, вместе с всадниками, еще один шарахнулся в сторону и свалился в ручей, четвертый, брыкаясь, рванулся куда-то, не слушаясь поводьев.

В десятке у Егора и так-то было всего шесть опытных ратников. В поход взяли двух новиков, но один погиб в рубке на берегу Кипени, а второй – Леонтий – был ранен. Погиб и один из ветеранов, поэтому вся погоня и состояла из пятерых ратников второго десятка, пятерых отроков Младшей стражи и Немого. В бездоспешных отроков журавлевцы стрелять не стали, скорее всего не посчитав их достойной целью, а ударили по коням тех, кто был в доспехе – троим ратникам и Варламу. Это его раненый конь свалился в ручей.

Больше стрелять журавлевцы не стали, то ли стрел не было, то ли сочли достигнутый результат достаточным. Раздвинув лапы тесно стоящих елок, безжалостно погоняя заморенных коней ударами плоской стороны мечей, на ратнинцев кинулся целый десяток журавлевцев (не всех, видать, подсчитал Немой).

– Товсь! Бей!!! – скомандовал Мишка, наводя самострел на здоровенного детину в закрытом нурманском шлеме. Опасаясь не пробить одновременно щит и доспех, он направил болт в лоб коню. Конь и всадник полетели через голову, еще один конь рухнул, но журавлевец умудрился соскочить на ноги, остальные два болта настигли всадников – один свалился на землю, другой повалился на шею коня.

– Спешиться! Заряжай!

Мишка соскочил с коня, упер самострел в землю, надавил ногой на рычаг и понял, что не успевает – журавлевцы приближались слишком быстро. Егор, Немой и Фаддей Чума, оставшиеся в седлах, бросились навстречу журавлевцам – трое против шестерых или семерых, считать было некогда. Остановить противника они конечно же не могли.

– Назад! В ручей!

Смотреть, успели отроки выполнить его команду или нет, Мишке было некогда. Чувствуя спиной надвигающуюся смерть, он нырком кинулся в воду – сработало вбитое еще в Советской армии убеждение: «окоп выручит». Русло ручья конечно же не окоп – мелковато, но за неимением лучшего…

Успел бы журавлевец достать Мишку мечом или нет, так и осталось неизвестным – над берегом ручья вдруг высунулся Варлам с взведенным самострелом, щелкнул выстрел, и журавлевец рухнул в воду, едва не придавив Мишку. Конь без всадника перемахнул через ручей, на мгновение закрыв своей тушей, как показалось, все небо.

Мишка сильно ударился о дно – глубины было меньше полуметра, – поднялся на колени, одновременно нащупывая в подсумке болт, оглядываясь и пытаясь оценить обстановку. Первым на глаза попался ратник Савелий. Он успел перепрыгнуть на другой берег ручья и оказаться справа от последовавшего за ним всадника. Журавлевцу было ни прикрыться щитом, ни увести коня в прыжке в сторону, он лишь сумел замахнуться мечом и тут же дико заорал, брызгая кровью из разрубленного колена: Савелий своего шанса не упустил.

Сзади вдруг донесся отчаянный мальчишеский крик, Мишка резко развернулся и увидел, что Максим, не успевший спрыгнуть в ручей, катается по земле, уворачиваясь от конских копыт и меча, которым пытается достать его всадник. Пока Мишка накладывал болт, топтать и рубить журавлевец уже прекратил и начал медленно заваливаться назад с самострельным болтом в спине, но Максим этого еще не понял и продолжал откатываться подальше от конских ног. Власий, стоя в воде, перезаряжал самострел, а Демка направил оружие куда-то Мишке за спину и нажал на спуск. Мишке опять пришлось разворачиваться, и вовремя – на спешенных ратников Арсения и Петра наседали сразу трое конных журавлевцев. Одного свалил Демьян, второго достал Мишкин выстрел, третьего – выстрел Варлама.