Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора

«Выходит, рыжеволосый иудей работает на повстанцев именем Бога, — думал Геркулес. — Воистину странный парень. — Затем он посмотрел на Ричарда Хордуна и тайпинского Царя. — А вот еще одна несусветная парочка».

После того как Ричард и Западный Царь выяснили меж собой, кем является и где находится Макси, начались переговоры, которые должны были привести к получению гарантий нейтралитета для Сеттльмента и Французской концессии. Они продолжались еще два дня, после чего было подписано соглашение о мире и взаимной поддержке.

Покончив с этим, Ричард вновь задумался о том, что делать с Врассунами. Он понимал, что располагает мощным оружием в виде поддельной фотокарточки, но еще не знал, как ее использовать и будет ли он вообще это делать.

Небесный Царь перебирал пальцами полу своего платья из тонкого чжэньцзянского шелка. Сидя на холме, он наблюдал за передвижением войск в расположенной внизу долине. Полки можно было различать по огромным знаменам. Он заметил темную траншею в земле, которую войска не стали пересекать, и задумался над тем, для чего она нужна. Но, являясь Небесным Царем и младшим братом Иисуса Христа, трудно признаться даже себе в том, что существует хоть что-то, чего ты не знаешь. Потом он заметил нечто, напоминающее темную беговую дорожку, тянущуюся в обе стороны от траншеи. В отдалении виднелось развернутое в боевые порядки маньчжурское войско вдовствующей императрицы Цыси. [51] Цыси (1835–1908) — маньчжурская императрица, фактически стоявшая у власти в цинском Китае (1861–1908). (Прим. ред.) Усиленная наемниками из многих стран мира, ее армия состояла из лучших в Азии бойцов.

Небесный Царь повернул голову, поднял палец, и к нему тут же подлетел адъютант — молодой человек с изрытым оспой лицом, который свободно владел языком хакка, кантонским и мандаринским диалектами и, главное, английским. Низко склонив голову, он проговорил:

— Ваше величество?

— Где рыжеволосый фань куэй?

Молодой человек указал на кущу деревьев, расположившуюся на западном краю поля битвы, и протянул Царю сделанную в Британии подзорную трубу. Небесный Царь взял инструмент и направил его сначала на боевые ряды дьявольского войска Пекина, а затем — на рощицу.

— Фань куэй — в тех деревьях? — спросил он.

— Да, ваше величество.

— А что он там…

Он не успел договорить, поскольку увидел в гуще деревьев какое-то движение. Внезапно из рощи вырвалась группа всадников и поскакала по направлению к черной траншее, проходившей вдоль правого фланга боевых порядков Цин. Черная траншея! А потом произошло невероятное. Фальшивые дорожки, окрашенные в цвет земли, оттащили в сторону толстыми тросами, сплетенными из шелковых нитей, и под ними обнаружились выкопанные в земле траншеи. Они темной полосой опоясывали маньчжурское войско.

Пока маньчжуры разворачивались в сторону выскочивших из-за деревьев всадников, которых они приняли за первый эшелон атаки, с противоположной стороны появился одинокий всадник с красным платком, повязанным вокруг шеи, и поскакал к черному рву. Небесный Царь выдохнул от неожиданности, увидев, как рыжий фань куэй прикоснулся горящим факелом к краю черного круга. Первые секунды ничего не происходило, а потом из земли поднялся огонь и стал распространяться по всей длине земляной траншеи — все быстрее и быстрее. Маньчжурское войско оказалось в огненном кольце.

Макси прошептал на ухо лошади ласковые слова, уговаривая ее не бояться огня, а затем вскочил обеими ногами на спину животного и, сорвав с шеи красный платок, принялся размахивать им в воздухе. Сразу же после этого пять тайпинских полков, один из которых целиком состоял из женщин, развернулись двумя широкими дугами и окружили маньчжуров по внешней линии огня.

Ошеломленные, задыхающиеся от дыма и жара маньчжуры выпрыгивали из огня и попадали под огонь прямой наводкой. Это была ужасающая бойня.

Узнав о сокрушительном поражении своих войск, власти Цин немедленно атаковали двадцать деревень, в которых, по их мнению, располагались базы тайпинов. Мужчин, женщин и детей заживо сжигали в их домах. Щадили только стариков, чтобы те передали ханьцам послание от маньчжуров: «Так будет с каждым, кто предложит мятежникам помощь, кров и пищу».

На реках — кровеносной системе Китая — тайпины воевали с ожесточением, вызвавшим у маньчжуров изумление. Готовность тайпинских воинов добровольно жертвовать жизнью было внове для Срединного царства. Затем пираты, что орудовали на Южной реке, оставили на время разбойничий промысел и присоединились к тайпинам, в результате чего повстанцы приобрели широкие познания в речном судоходстве и много новых кораблей. После этого тайпины в точности повторили то, что делали британцы десять лет назад, и стали душить Китай, блокировав главные речные артерии.

Маньчжуры контратаковали с бешеной яростью и на какое-то время сумели загнать тайпинов обратно в их горные убежища. Но по мере того как ряды бунтовщиков ширились, они формировали все новые полки и наконец обратили маньчжуров в бегство, погнав их до самого Пекина.

Злоба и жестокость, с которой велась война, стала неожиданностью для обеих сторон. Пленных не брали. Земля Китая пропиталась кровью народа. Первоначальные потери позволяли предположить уровень потерь итоговых. К тому времени, когда Небесный Царь создаст Царство Божие на земле, с жизнью должны были расстаться не менее тридцати миллионов человек.

Тех, кто оказался под властью тайпинов, принуждали принять своеобразную форму протестантства, выдуманную Небесным Царем, а вместе с ней и прочие строгие тайпинские правила, включая разделение мужчин и женщин, выполнение религиозных обрядов и обучение воинским наукам. Тем временем этнических китайцев, проживавших на территориях, контролируемых маньчжурами, немилосердно облагали налогами и постоянно подозревали в симпатиях к мятежникам.

Хуже всего дела обстояли на спорных территориях, жители которых никогда не знали, от кого ждать беды — от маньчжуров или от тайпинов. Очень скоро жизнь там стала невыносимой, и люди побежали. Побежали туда, где было безопасно. В Иностранный сеттльмент в Шанхае. Там, на купленных Ричардом землях, их уже ждали четырехэтажные дома, разработанные Макси и построенные Андерсоном. В течение почти двух лет тысячи людей прибывали к излучине реки, и у Ричарда имелось жилье, которое он мог им предложить. Иногда они жили по пять человек в комнате, а когда по десять. Более состоятельные китайцы, бежавшие из Чжэньцзяна и Нанкина, селились в коттеджи, рассчитанные на одну семью.