Владимир Андриенко - Гладиаторы

– Так он придет? Сюда?

– Да, он сумел вырваться. Хотя для него это нелегкое дело. И еще есть одна новость. В сельском имении Гая Клавдия есть немало бывших кавалеристов. Все как и Сармат конники с детства. Фракийцы, скифы, аланы. Я подумал, что можно будет создать из них конный отряд.

– Верно. Конница нам необходима. И если посадить этих исконных конников на лошадей и дать им оружие, то мы сразу же сформируем охранение и разведку. А в самом городе есть какие-нибудь контакты? Здесь же так много рабов.

– Много. Но дело опасное, и сразу найти нужных людей не просто. Но я работаю в этом направлении.

Входные двери в таверну скрипнули, и на пороге показался новый посетитель. Старик залпом выпил еще два фиала вина и вскочил с места.

– Мне пора, Децебал. Наш гость пришел и нельзя, чтобы меня видели в его компании.

– Где? – дак стал смотреть по сторонам.

– Вон там у дверей. Он заметил меня и идет к столу. Теперь вы сможете сами познакомиться, а мне пора.

– Когда тебя ждать снова?

– На третий день. Приходи если сможешь.

К даку приблизился высокий, черноволосый, смуглый человек. От него несло конским духом (очевидно, помогал управляться с лошадьми) и одет он был много хуже Децебала в грязную тунику и потертые кожаные сандалии.

Но в осанке и фигуре этого раба угадывался воин, а не раб в рыбозасолочных сараях. Хотя рабская доля солидно потрепала этого человека, и его тело от непосильной работы стало сухощавым. Но было видно, что появись в его руках меч, он себя покажет как настоящий боец.

– Ты, дакиец по имени Децебал? – спросил он без приглашения усаживаясь напротив на скамью.

– Да, я дак по имени Децебал. Я раб-гладиатор. А ты Сармат?

– Сармат, и я тоже раб в настоящий момент. Но мне передали, что ты собираешь людей, что хотят порвать оковы рабства?

– Но я собираю не кого попало. Мне нужны воины готовые умереть за свободу.

– Тогда я тебе подойду. Я как раз из таких. Но я хотел видеть вожака восстания. Это ты?

– Вина? – дак предложил гостю полный фиал.

– Не откажусь. Но ты не ответил на мой вопрос. Ты стоишь во главе бунтарей?

– Товарищи по гладиаторской казарме избрали меня руководителем союза борьбы. Но я не стану держаться за свою власть и предам командование более достойному и опытному полководцу, если таковой найдется, – заявил дак. – Для меня дело важнее личных амбиций. Если ты знаешь правила войны, то я пойду в бой под твоей командой.

– Нет, – тряхнул головой Сармат. – Я командовал небольшими группами людей. Я отлично могу исполнять приказы, но не водить в бой солдат.

– Я также не водил в бой полков у себя на родине, но сейчас понимаю как это важно – возглавить борьбу. И я учусь всему, что могу.

На широком скуластом лице Сармата заиграла улыбка. Ему понравились слова Децебала.

– Тебе нужна конница? Ты думаешь об этом, не так ли?

– Да. Мне необходима конница в самом начале восстания. А ты конник с молодых лет.

– У нас у сарматского племени роксоланов все конники детства. Даже девочки. В былые времена, когда наше племя было большим и великим, юным сарматкам выжигали правую грудь, чтобы не мешала рубить мечом. И девушка не могла выйти замуж и завести детей до тех пор, пока не убьет первого врага.

– А есть ли среди твоих товарищей по рыбозасолочным сараям такие как ты? Бывшие конники?

– Есть. И не мало. Если будут кони, то я обещаю тебе 120 отличных всадников. И это только на первое время. Затем, когда восстание станет разрастаться, мы соберем только в Помпеях до тысячи кавалеристов.

– Твой энтузиазм радует меня, Сармат. Когда мы поднимемся, я выведу за собой несколько сот человек. Это мои товарищи-гладиаторы, что жизнь готовы отдать за дело свободы.

– У тебя в союзе борьбы уже так много людей? – искренне удивился Сармат.

– Нет, пока нет. В союзе пока всего десяток гладиаторов. Но это не главное. Я обещаю, что когда мы восстанем, нас будет не менее 300, а то и 500 бойцов. Стану сразу же формировать ядро будущей армии и стану поднимать рабов.

– Вот это дело! Все наши пойдут за тобой. В сараях у нашего хозяина жизнь хуже тюрьмы для рабов. Будь он проклят.

– Так ты согласен подняться на мятеж против власти Рима со мной и моими людьми?

– Да.

– Но разве ты не знаешь как это опасно? Мы рискуем очень многим. Если заговор будет раскрыт – тебя казнят. И не просто казнят.

– Не продолжай. Я все это знаю лучше тебя. Я раб уже пять лет. Я и мои люди с тобой. Когда планируешь поднимать людей?

– Сигнал тебе передаст Аристомен. Но сам понимаешь, что спешка в таком деле не нужна. Пока вербуй сторонников и готовь их к борьбе. Если сумеешь завести контакты с другими рабами – хорошо.

– Я сделаю это. Уже давно у многих их наших людей чешутся руки. Многие готовы взять за оружие….

Вилла Гая Сильвия Феликса располагалась недалеко от Помпей, и не принадлежала к числу самых больших и величественных вилл знатных помпеянцев. Её построил лет сорок назад еще отец Феликса, когда был избран префектом.

Но, тем не менее, она была воздвигнута рабом-архитектором Лизимазом с неподражаемым изяществом. Дом утопал, в сочной зелени и среди тенистых беседок и бассейнов было приятно отдыхать и предаваться размышлениям.

Бывший рутиарий лежал на ложе в продолговатом просторном зале, который был разделен на две части колонами из розового мрамора. Вдоль стен, убранных благоухающими гирляндами, стояли статуи богов и героев.

Квинт сидел на вилле у Феликса не зря. Он тщательно обдумал план дальнейших своих действий, и даже приступил к его реализации.

Несколько дней назад его посланный сумел выяснить кое-что о давних подельниках, что проживали в Помпеях, и были ему кое-чем обязаны. Теперь пришло время рассчитаться за оказанные услуги. Среди длинного перечня имен он выбрал одно.

Он вызвал к себе Сатерна, в прошлом наемного убийцу в годы бойкой молодости, фискала и доносчика во времена Нерона, затем бродячего торговца, базарного мима. Сатерн в своей жизни перепробовал множество профессий и был прожженным мошенником и негодяем. Этого человека Квинт знал как самого себя и их судьбы были схожими, и они часто помогали друг другу в былые времена.

Сатерн прибыл на виллу в четко назначенное время и его сразу же доставили в покои, где его ждал Квинт.

Это был небольшого роста мешковатый человек с обрюзгшим лицом старого пропойцы. На его физиономии всегда играла слащавая улыбка и обросшие салом глазки постоянно бегали из стороны в строну.

Бывший рутиарий узнал старого друга и протянул ему руки: