Владимир Андриенко - Гладиаторы

– Нерона многие боялись, господин!

– Но были люди, что смело смотрели ему в глаза! Я не могу отнести себя к их числу. Хотя ты не знаешь, но он был неплохим человеком этот Нерон. И сам он не хотел лить крови. Это все стало происходить после того, как он женился на этой шлюхе Попе Сабине. Да и префектом претория при нем состоял негодяй Софоний Тигелин. Вот они истинные виновники того, что творилось при Нероне! Они и только они! Император был гневлив только в одном случае – когда не восторгались его стихами и песнями. Я однажды заснул в то время, когда он пел, сочиненный им гимн Афродите.

– Вот как, божественный? Я не слышал об этом! И что он сделал?

– Нерон казнил бы я меня и уже думал, что моей жизни пришел конец. Но меня спас Гай Петроний. Он сказал, что триумф Нерона ничуть не меньше триумфа Орфея. Орфей умел своим пением усыплять диких львов, а император усыпил даже меня.

– И Нерон успокоился? – удивился Мизерин.

– Да. Больше того он тогда прислал мне в подарок мурринскую чашу. Он был, по сути мягким человеком и быстро успокаивался. Его беда в том, что он слепо доверял Тигелину. После смерти Попеи именно Тигелин подсунул ему Сталию Мессалину. А она была еще хуже Попеи.

– Боги сохранили тебя для престола, государь. На благо римского народа. И твоя династия сумет исправить все, что натворили такие как Калигула и Нерон!

Веспасиан подумал о прошлом империи. Тогда во времена республики все было лучше, и римляне были другими. Но ему приходиться править жадной, глупой и развратной толпой. Уже давно потеряли римские квириты свои суверенные права, которыми так гордились.

На Форуме более нет ярких политических баталий и схваток. Еще бы им быть, ведь выборы превратились в обычное театральное действо: голосовать приходилось за того, на кого укажет император. Некогда гордые магистраты превратились в угодливых чиновников, а римский Сенат – стал прибежищем разного рода проходимцев в тогах. Судьбы мира решались в его покоях. В покоях императора.

– Мне донесли, что в Риме появился один человек. Человек из прошлого. Я не придал этому значения, но затем я сам увидел его в Большом цирке во время скачек. Я, правда, не знаю, как он сейчас себя называет. Но был здесь во времена Нерона и знает меня.

– И что с того, божественный? Таких в Риме немало.

– Нет, Мизерин. Вот именно таких, в Риме как раз мало. А мне желательно чтобы не было совсем. Этот человек знает о том, что не Нерон тогда был повинен в массовых казнях после пожара Рима. Он знает, что не Нерон поджег Рим! Ты это понимаешь? Мне не нужны подобные свидетели! Не нужны! Легенда о жестоком Нероне уже отлично прижилась и, поверь мне, переживет века! Если никто не вмешается! А такие люди что могут свидетельствовать истину должны умолкнуть навеки.

– Но что тебе до того переживет она века или нет? Нерон это Нерон, а ты это ты!

– Все так, но не совсем. Моя слава – это слава человека спасшего Рим от чудовища. Может быть, в памяти потомков мое имя останется именем доброго императора после императора жестокого и злого. И нужно чтобы и впредь Нерон был представлен именно чудовищем! И поэтому все кто мог рассказать о нем правду – мертвы. Хоть и было таких людей совсем не много. Это те, что были постоянно рядом с ним. Нет больше Акты, некогда всевластной любовницы Нерона, нет префекта претория Тигелина, нет Сенеки и нет Лукана. А они многое могли бы порассказать о том, что действительно происходило на Палатине в те времена. Нет больше Эприя Марцелла. Ты сам передал ему смертный приговор.

– По твоему приказу, божественный, – поправил императора Мизерин.

– Мы обвинили его в заговоре против меня. Но ведь этого не было, – продолжил Веспасиан не обратив внимания на замечание Мизерина.

– И что с того? Об этом знаем только мы с тобой. Все остальные убеждены в обратном.

– Это так, Мизерин. Уста Марцела закрылись навсегда. Я не жестокий человек, Мизерин, но я хочу, чтобы эта легенда о тиране Нероне жила. Это практически единственное мое желание в этой жизни.

– Я понял тебя, божественный. Ты желаешь, чтобы и этот человек умер?

– Именно так! Поэтому займись этим немедленно. Жалеть его не стоит. Этот человек редкостный негодяй.

– Но кто это человек и как он выглядит?

– В цирке он был среди простонародья. Я видел и узнал его, хоть это было далеко. Фигуру этого человека и его походку я узнал бы из тысячи. Во времена Нерона он был доносчиком и выдавал Христиан. А еще раньше он был наемным убийцей. На его руках столько крови, что даже водами Стикса её не смыть!

– Но как его звали раньше?

– У него был десяток имен, и я не помню уже.

– Но где моим людям его искать, и по каким приметам, божественный?

– Это я тебе расскажу немного позже. Но ты также пришел ко мне с новостями? Что у тебя, Мизерин?

– Новости из Мамартина, божественный. Там убили нашего лучшего дознавателя Рутелия.

– Убили? Что это значит? Кто же это мог его убить? – Веспасиан был искренне удивлен.

– Он допрашивал одного гладиатора, обвиняемого в подготовку бунта, а тот порвал ремни, что стягивали его руки, и сломал нашему Рутелию шею. Одним четким движением.

– Вот как? И что этот гладиатор из известных?

– Нет, государь. Он из Помпейской школы гладиаторов. Уже участвовал в ряде игр в провинции. В Риме его не знают.

– И что с ним сделали после того, как он сломал шею Рутелию?

– Помяли немного. А так он жив и здоров. Я приказал завтра пытать его по настоящему.

– Нет! Этого раба оставь в покое пока. Тот, кто обладает такими способностями и такой смелостью может пригодиться.

– У цезаря есть планы относительно гладиатора?

– Есть! Этот человек еще сыграет свою роль. А теперь я опишу тебе приметы того человека, что ты должен для меня найти в Риме….

Юлия действовала. Она понимала, что такое Мамертинская тюрьма и что там долго узники не живут.

– Вытащить его из этой тюрьмы нельзя, госпожа. Твоих средств для этого недостаточно, – говорил ей лекарь Главк.

– Но я могу попытаться достать денег сколько нужно.

– Это так, но проблема в том, что над Децебалом висит слишком тяжкое обвинение. Я слышал, что понтифики храма Юпитера хотят именно его обвинить в гибели Помпей и Геракланиума!

– Его? – не поняла Юлия. – Но при чем здесь Децебал?

– Нужно же найти виноватого! Не бога же подземного царства обвинять в гибели людей и городов. А так есть прямой виновник трагедии. И все складывается удачно. Гладиаторы затеяли восстание подобное восстанию Спартака, и это восстание грозило империи неисчислимыми бедствиями. Но боги не захотели гибели Рима и потому испепелили мерзкое гнездо заговорщиков

– И такую чушь поверят?

– Еще как поверят, госпожа. Квириты именно в такие сказки и верят. К тому же толпу ждут зрелища! Децебала могу казнить на арене цирка, придумав отличное развлечение для народа.