Крис Хамфрис - Французский палач

Он удалился из стеклянной камеры в сопровождении Джованни и двух охранников.

Генрих шел более медленно, бормоча проклятья. Он думал:

«Я не богослов, но – черная месса? Разве это не мерзость в глазах Господа? И тем не менее Господь определил этому итальянцу быть Его истиной опорой, оплотом Церкви. Я принес клятву верности Господу и Чибо. Я должен повиноваться им во всем. Во всем!»

Он никогда не посещал черные мессы, однако не мог полностью от них отстраниться: ему приходится играть роль, возложенную на него представителем Христа. И все-таки, уходя из пещеры, Генрих принялся осенять себя крестными знамениями: он слышал, что на такие ритуалы являлись опасные существа. Злобные твари. Твари, от которых сильно пахло серой.

Когда дверь за ними захлопнулась, Фуггер снова поднял веки. Авраам не шевелился, устремив на пленника затуманившийся взор. Они молчаливо смотрели друг на друга. Единственным звуком было шипение расплавленного металла в тигле, далекое ворчание пламени и непрекращающийся стук капель воды.

Фуггеру показалось, что он знает, где раньше видел глаза старика. Если он не ошибся… Ну что ж, стоит рискнуть.

– Господин, – сказал он, – я пришел от вашего сына.

Выражение лица Авраама не изменилось. Возможно, он даже не слышал слов Фуггера.

– Ваш сын, господин. Он ждет за стенами этого дурного места. Он пытается вас освободить.

Авраам встал и шаркающей походкой направился к открытой двери стеклянной камеры. Он почти прошел через нее, когда Фуггер снова обратился к нему:

– Это правда. Ваш сын вас спасет.

Изможденный человек даже не обернулся, чтобы ответить:

– У меня нет сына.

Для ворона, которого некоторые люди называли Демоном, выбор не представлял трудностей. В пещерах ему охотиться не нравилось, а в духоту свода донесся запах чего-то недавно умершего.

Так что как только близкое существо выпустило ворона на свободу, он последовал за манящим запахом и быстро нашел дыру, где ощущалось обещание добычи. Дыра оказалась тесной, поэтому он плотно прижал крылья к телу и протиснулся в проход, ведущий вверх.

Спустя некоторое время Демон увидел свет, а в следующую секунду натолкнулся на металлическую решетку. За ней сквозь сетку видно было небо: на улице стоял ранний, вечер. На решетке лежал трупик крысы.

Теперь ворона не тревожило то, что он не может пробраться дальше. Его тревожил только голод. Ему было неловко, но, прицепившись к решетке вверх ногами, он смог перевязанным красной нитью когтем протащить бурую лапу через решетку. Погрузив в тушку свой бритвенно-острый клюв, он принялся ее клевать и рвать. И чем дольше он это делал, тем легче это становилось.

Голод в конце концов заставил Бекк пройти вдоль дворца, покинув свой наблюдательный пост у главных ворот. Чем дольше она ждала, тем сильнее становилось ее беспокойство. Она совершила глупость, разрешив Фуггеру пойти на риск. Теперь она осталась одна – и ничего не могла предпринять. Она снова будет бессильно наблюдать за зданием, в котором содержат ее отца. Она снова ничего не будет делать, только смотреть и ждать.

Чего? Она уже просидела здесь целый год, и за все время ей не представилось ни единой возможности проникнуть внутрь или настигнуть архиепископа вне дворца. Он всегда находился под хорошей охраной или в окружении большого количества людей. Один раз она чуть было не потеряла последнее терпение и не напала в одиночку. Ее удержала мысль о том, что у нее будет только один шанс.

И вот теперь у нее появилась возможность что-то сделать – и эта возможность была упущена на дороге в Тулон. Там должны были встретиться только она, Чибо и тот громадный телохранитель – неплохое соотношение сил! Архиепископ должен был умереть на дороге, а она получила бы его печать, чтобы подделать письмо об освобождении отца. Но ей помешали люди, которые преследовали свои цели. Она проявила нерешительность там, а потом вторично в Тулоне. Ей помешали чувства, которых она никогда раньше не испытывала. А теперь, когда тот человек исчез и, наверное, погиб, она вернулась туда, где, казалось, провела всю жизнь. И снова ждет благоприятного стечения обстоятельств, которое может не наступить еще много лет.

Несмотря на эти мысли, Бекк не уходила со своего наблюдательного поста, пока голод не заставил ее это сделать. Проголодался и Фенрир, сидевший у ее ног. В переплетении улочек рядом с дворцом торговцы едой уже установили свои лотки, готовясь к Палио: праздник должен был начаться завтра. Цены уже начали расти, так что Бекк неохотно заплатила три монетки за небольшую булку и кусок поджаренного мяса, которое она не стала рассматривать слишком внимательно. Далеко в прошлое отошли те дни, когда она ела в соответствии с законами своего племени. Жизнь на улицах Сиены не позволяла такой роскоши. А Фенрир не имел ничего против хрящей.

Когда они возвращались обратно к фасаду дворца и шли по узкому переулку, Фенрир внезапно зарычал и выдернул веревку у нее из руки. Он подбежал к дворцовой стене и начал лапой выкапывать что-то из земли. Бекк увидела трупик крысы и уже собиралась оттащить от него пса, как вдруг заметила, что крыса шевелится. Поскольку животное было явно мертвым, Бекк присмотрелась внимательнее. Что-то толкало трупик снизу – и это не был поток дыма, который, как она теперь заметила, постоянной струей омывал тушку.

Бекк наклонилась. Она ожидала увидеть еще одну крысу, и поэтому устремившиеся на нее блестящие глазки, окруженные черными перьями, ее поразили. Однако это удивление не шло ни в какое сравнение с радостью узнавания.

– Демон! – вскрикнула она.

Ворон на секунду оторвался от расклевывания крысы и четко произнес:

– Рука.

Бекк положила на землю еду и оглянулась. Решетка была закреплена в двух опорах. В этот момент в проулке никого не было видно. Она наклонилась и попыталась поднять решетку, но сетка прочно приросла к месту, заваленная многолетними отложениями отходов и земли.

– Не двигайся! – сказала она ворону, который в ответ просто оторвал от крысы кусок побольше.

Бекк побежала обратно к лотошникам. Кое-кто из них еще не закончил устанавливать свои палатки, которые были более сложно устроены, чем остальные, и включали в себя боковины и навесы. Рядом с одной из таких палаток она увидела то, что ей было нужно, и когда двое рабочих отвлеклись, чтобы поглазеть на проходящую мимо них пышнотелую продавщицу апельсинов, Бекк схватила ломик и помчалась обратно.

Вставив ломик в решетку, она налегла на него всем телом. Несколько секунд ничего не происходило, а потом решетка чуть подалась – и стремительно повернулась под таким углом, что дохлая крыса полетела в дыру. Демон немедленно выскочил наружу и, склонив голову набок, укоризненно посмотрел на Бекк.