В. Вейнланд - Руламан

Через минуту все стадо исчезло из глаз, увлекая за собой нескольких калатских лошадей вместе с седлами и сбруей. На месте остались ручные лошади без всадников, собаки, люди, валявшиеся на земле, да несколько северных оленей, загрызенных собаками или сломавших себе в общей свалке ноги. Дорого обошлась охотникам кровавая схватка. Более двенадцати людей было проколото оленьими рогами и задавлено насмерть; лошадей и собак погибло еще больше. Многие сломали руки и ноги и не могли подняться без чужой помощи. Гуллох, Репо и Руламан были сброшены с лошадей. Гордому предводителю калатов пришлось очень плохо. Его конь был пронзен могучим ударом оленьего рога, а сам он далеко отлетел в сторону и лежал без чувств, оглушенный падением. Репо был тоже сброшен с пути налетевшими оленями и, вместе с лошадью, упал на землю, не получив, впрочем, серьезных повреждений. Лошадь Руламана встала на дыбы и упала навзничь, но мальчик вовремя спрыгнул в сторону и остался невредим. Только немногие всадники усидели на лошадях и между ними Кандо. Но он был так испуган, что, застыв, смотрел на общее смятение. Репо и Руламан поднялись первые. Они стали искать Гуллоха и нашли его распростертым на земле без чувств. Он казался мертвым; айматы подняли его голову и стали тереть виски. Кандо с отчаянием наклонился над отцом. Гуллох открыл глаза, с удивлением посмотрел вокруг себя и не сразу сообразил, что произошло. Увидев, наконец, картину всеобщего разрушения, он заскрежетал зубами от боли и ярости и стал ругать своих охотников, собак и подлых диких зверей, которые в угоду ему не захотели броситься со скалы.

— Домой! — закричал он в гневе, не обращая внимания на убитых и тяжело раненых людей.

Его с трудом посадили на лошадь. Репо поддерживал его с одной стороны, а Кандо и Руламан попеременно с другой; они втроем поехали в долину Нуфы. Только к полуночи айматы вернулись в пещеру.

Репо и Руламан нашли своих женщин в большой тревоге: Ара, общая любимица, с утра исчезла.

Она ушла в лес рано утром одна, как это делала очень часто, и обещала вернуться к полудню; но вот уже полночь, а ее все еще не было. Может быть она заблудилась, отыскивая травы, или упала со скалы, или ее растерзал дикий зверь, или же, наконец, она похищена мужчиной. Так как пещера Тулька уже давно жила в мире с соседними айматами, то трудно было предположить, что Ару похитил кто-нибудь другой, кроме калатов.

Оставалась еще одна надежда: может быть, она ушла вместе с Обу и другими мужчинами, участвовавшими в охоте как загонщики, чтобы полюбоваться зрелищем. «Тогда она вернется вместе с ними», успокаивали себя женщины. Но седая Парра качала головой и вздыхала:

— Сокол похитил зяблика, а вороны Тульки будут сражаться за свою маленькую птичку. Все идет так, как я говорила. Кровавые дни наступают!

Завидев Руламана, она подозвала его к себе и сказала:

— Расскажи мне об охоте.

Руламан стал рассказывать все по порядку. Когда старуха услышала, что калатский вождь придумал план загнать оленей на скалу, чтобы сбросить их потом в пропасть, она сжала кулаки и воскликнула:

— Неужели белый хитрец прочел мои мысли? Мне нужно придумать другой план.

Когда Руламан рассказал о жестокой забаве Кандо, она засмеялась:

— У них жесткие сердца под мягкой внешностью.

Но когда Руламан стал описывать печальный исход охоты, старуха пришла в неистовый восторг, захлопала в ладоши и весело закричала:

— Хорошо, кадде, хорошо!

Но мрачные мысли скоро опять овладели ею.

— За то, что сделали олени, будут отвечать айматы. Они будут говорить, что вы ввели их в заблуждение. Был ли на охоте белый старик?

— Нет, его не было, — отвечал Репо.

— Как жаль, — вскричала она насмешливо: — ему бы несдобровать против наших храбрых оленей. Не помогли бы ему ни его волшебный жезл, ни его боги.

В это время раздался сигнал возвращавшихся из долины мужчин. Весело подходили айматы к дому. Обу оживленно стал рассказывать, как собаки с удивительным умением гнали оленей и диких лошадей к скале, не позволяя им уклониться в сторону.

— Мы ждали жаркой битвы и славной добычи, — говорил он, — и вдруг видим, все стадо снова мчится назад. Сгорая от любопытства, не понимая, почему олени могли убежать, мы пришли после полудня к месту сражения и не позавидовали вам, Репо, что вы были там!

— Были ли там еще всадники, когда вы пришли? — спросил Репо.

— Они были заняты погрузкой мертвецов на своих лошадей, чтобы отвезти их домой. Я насчитал десять человек убитых, а раненых вдвое больше. Около восьми лошадей и множество собак лежали мертвыми. Дорого обошлись калатам шесть убитых оленей!

Вдруг Обу быстро оглянулся и спросил:

— А где же Ара?

— А разве ты не видал ее в долине? — спросили женщины. — Она ушла из дома еще утром и не возвращалась.

— Не возвращалась? Ара! Где ты? — застонал в ужасе Обу.

Он схватил копье и топор, готовясь бежать.

— Я пойду с тобой! — крикнул ему Руламан.

— Нет! — удержал его Обу. — Я сам найду ее. Я знаю, гае она. Она в долине Нуфы!

И он исчез во мраке ночи. Долго прислушивались айматы к его отчаянным крикам: «Ара! Ара!», пока они не замолкли в отдалении. Тогда все поднялись, зажгли факелы и стали обыскивать лес, сначала около пещеры, потом все дальше удаляясь от нее. Репо не хотел верить, что калаты могли поступить так вероломно, и надеялся найти следы девушки в лесу. Может быть, она боролась с диким зверем и лежит теперь где-нибудь раненая? Они обыскали все лесные склоны до долины Арми, потом всю долину на восток, затем опять искали на горах. Тысячу раз имя Ары раздавалось в тишине соснового леса, но только эхо отвечало им. К полудню следующего дня, усталые и потерявшие всякую надежду, все вернулись домой. Обу возвратился только на третий день, печальный, бледный и голодный. Он тоже не нашел никаких следов девушки и уже на другой день снова исчез.

Прошла неделя после злополучной охоты, и Репо с Руламаном решили посетить долину Нуфы. Им хотелось повидать раненого вождя; кроме того они надеялись узнать что-нибудь об Аре, так как Парра не переставала твердить, что ее украли калаты. Они отправились туда пешком. Гордость не позволяла им явиться в деревню на подаренных лошадях. Для подарка вождю Репо взял свою лучшую медвежью шкуру, а Руламан — тисовый лук для Кандо.

— Вы пойдете одни? — спросила их Парра. — Они вас могут схватить; вспомните об Аре!

— Это будет стоить жизни Гуллоху и друиду, — отвечал Репо, подняв вверх свой топор.