Александр Тестов - Последняя битва

Народ рассаживался, толкался, самые ретивые поспешали занять лучшие места. Старшие одергивали молодежь, мол, куда прешь поперек батьки… Скамьи разных размеров и по длине, и по высоте, стояли вдоль стен, и те, кто был пониже росточком так и норовили усесться на скамьи повыше. Во главе, на высоком резном стуле восседал сам хозяин борга, и его единственный глаз сверкал, а щеки расплылись в довольной улыбке. Атли наблюдал, как его дружина занимает места, весело и шумно. Странно, но Сигурд заметил, что места справа и слева от ярла пустовали. И несколько седовласых мужей усаживались рядом, оставляя эти места пустыми. Сигурд успел протиснуться почти до середины одного из крыла и, не желая продвигаться дальше, плюхнулся на свободное место. Присел он очень удачно, ибо секунду спустя вся скамья была уже занята.

– Сигурд, привет! – его легонько хлопнули по плечу.

– Хрольв? – удивился Сигурд.

– Я… а вот мои братья, – молодой викинг протянул руку, указывая на крепких парней.

– Оттар, – представился тот, что постарше.

– Сигурд, – последовало рукопожатие.

– Трюггви, – этот чуть моложе, лет, наверное, двадцати.

– Сигурд, – у парня была твердая рука.

– Ну, вот и познакомились, – Хрольв завертел головой.

– А где ваш отец?

– Да должен быть… Ну, куда прешь?! – Хрольв оттолкнул такого же зеленого молодца, как он сам, – не видишь, занято!

– Я…

– Иди-иди, во-он там есть место… быстрей давай, быстрей! Эх, не успел! Не повезло тебе, Снорри!

И вся троица братьев прыснула дружным смехом, видя, как молодому Снорри не повезло с местом – его опередил широкоплечий блондин с каменным лицом.

– А ну, Снорри, подыми Бьярни! Чего это он поперек тебя жопу прижал! – громко подначил паренька старший Олафссон.

– Бьярни! – окрикнул средний. – Ну как тебе не стыдно – обидел сироту!

Теперь ржали почти все, кто был рядом и слышал разговор.

– Да я и не хотел… – сквозь перекаты смеха вставил смущенный Снорри.

Конец потехе положил сам Бьярни. Он мощно шевельнул корпусом, раздвигая соседей.

– Садись рядом, парень! – громогласно изъявил Бьярни и почти силком усадил того рядом с собой.

– А что, Снорри сирота? – спросил Сигурд, склонившись к Хрольву.

– Теперь – да. Его отца убил хольмгардский воин в битве на реке, у борга.

Сигурд понимающе кивнул.

– А вот и отец! – изрек Оттар, приметив Олафа.

– Олаф, иди к нам! – счастливого отца трех сыновей пытались заманить к себе другие дружинники.

– Иди к нам, Олаф! Будет тебе пестовать своих парней!

Но Олаф лишь отмахивался и продолжал пробираться вперед.

– Чую знатный будет пир, – садясь и протягивая руку Сигурду, изрек Олаф.

– Вот и у меня желудок то же самое думает, – улыбнулся в ответ Сигурд.

– Ночь теней!

– Длинная ночь…

– Йоль!

Воины шумели, устраиваясь на скамьях и оглядывая угощения в виде пирогов.

– А почему на столах только пироги? – удивленно спросил Сигруд.

– Сейчас принесут пиво, – ответил Олаф и указал рукой на ярла.

А Атли как будто только этого и ждал. Он встал и поднял вверх правую руку, призывая собравшихся к тишине. Как только многоголосье стихло, ярлу подали объемную братину, которую он принял обеими руками.

– Хирдманы! [35]Сегодня длинная ночь – Мать всех ночей! Этот праздник мы посвящаем дисам [36]. Пусть славные дисы оберегают наш очаг от троллей и злобных йотунов! Пусть эта ночь станет началом нашей славы на этой земле! За дисов! За Одина! За Тора!

– Скрёль!!! [37]– проревела дружина, и Атли под эти возгласы, отпив из братины, пустил ее по кругу.

Увесистая емкость, постепенно пустея, переходила от воина к воину, и каждый произносил хвалебные речи. Кто во что был горазд, кто говорил длинно, кто коротко, и вот, когда братина достигла Сигурда, он принял ее – встал. Однако ярл не дал ему и рта раскрыть. Атли поднялся и вновь поднял руку, провозглашая тишину.

– Хирдманы! – начал ярл, – вот стоит перед нами храбрый Сигурд, сын Бьерна, который сразил немало врагов, который один в схватке прикончил семерых! Он в честном поединке одолел Торира и хёвдинга Асмунда!

Дружинники одобрительно зашумели, а Сигурд стоял и не понимал, куда клонит ярл.

– Хирдманы! – вновь воззвал Атли, и его единственный глаз сверкнул как молния, – Один уже принял двоих наших хёвдингов, и будем помнить их отвагу! Но скажите мне, разве Сигурд не храбрейший из мужей? Разве он не достоин быть нашим херсиром?

– Да!

– Сигурд – херсир!

– Молод еще…

– Сигурд!

– Пусть будет!

– Херсиром его, верно ярл говорит!

– Чужой он нам…

– Херсир Сигруд!

Атли обвел зал взглядом и довольно кивнул – судя по всему, большинство было не против.

– Наш борг окружен врагами! – продолжил Атли. – Чудины непокорны, особенно меря, что кормятся с ладони хольмгардцев! Но мы пришли сюда навсегда! В том воля Одина!

– Скрёль!!!

– Да-а-а!!!!

– Мы должны сталью порушить все их козни! МЫ должны разрушить это осиное гнездо! И начнем мы с меря! С нами Один и могучий Тор!

– У-У! А-А!!

– Скрёль!!!

– Да-а-а!!!!

– Один!!!

– Тор!!!

– Хирдманы! – ярл махнул рукой, – этот поход возглавит новый херсир! Скажите – быть ли Сигурду херсиром?!

Больше половины присутствующих воинов вскочили со своих мест и, заколотив кулаками по столу, принялись радостно выкрикивать имя Сигурда. Некоторые же остались сидеть, и Сигурд понял, что это явная оппозиция, не желающая видеть его новым херсиром.

– Сигурд – херсир!

– Скрёль!!!

Ярл поднял руку. Хирдманы не сразу, но угомонились. Сотни пар глаз уставились на Сигурда, ожидая от него ответного слова.

– Благодарю вас, други, – начал Сигурд, – поход так поход, я всегда был не прочь подраться!

– Вот это дело! – взревело несколько глоток!

– Скрёль! – зычно изрек Сигурд и приложился к братине.

Отпив пива, Сигурд передал емкость дальше, а сам опустился на скамью.

– Я же тебе говорил… – склонился к нему сияющий Хрольв, – повезло тебе, Сигурд. Ты возглавишь поход!

– Поздравляю, – тут же протянул руку Олаф.

– Ага…

Тут же Сигурда потянулись лично поздравлять и два старших Олафссона, а затем и другие дружинники, кто был рядом, говорили что-то об удаче, везении, славе…

Когда братина сделала полный круг, ярл подал знак, и тут началось… Слуги принялись метать на столы заготовленные яства, под дикие окрики дружины. На столах мгновенно вырастали большие блюда с гречневой кашей, от которой исходил приятный дурман обжаренных куриных потрошков. Следом появились деревянные тарелки с соленьями – с грибами, огурцами, с квашеной капустой, приправленной клюквой. В глубоких тарелках внесли нарезанный лук, обильно политый маслом и присыпанный мелкорублеными кореньями. Возникли посудины, доверху набитые вареными яйцами. Еды было много, очень много… а ее все продолжали выносить. Вдоволь было и сметанных соусов – с луком, с чесноком, с травами, с орехами…